Букет из Оперного театра - [69]

Так или иначе, но Ржевский-Раевский почти сразу стал своим в самых элегантных клубах, дорогих ресторанах и у модных портных. А о своей внешности он заботился так, что позавидовать ему могла бы любая дама из светского общества.

Но в то раннее утро всем в кабинете губернатора было не до светских манер. С разными выражениями лица они рассматривали броский заголовок в газете: «Странные убийства артисток переполошили город! Власть гоняется за карманниками, вместо того чтобы расследовать ужасающие убийства актрис. Три убийства, о которых говорят в городе. Убийца не найден. Убийца артисток до сих пор бродит по улицам Одессы. Блестящее возвращение великолепного Трацома. Читайте леденящие кровь подробности в расследовании знаменитого репортера Одессы Трацома».

В статье, мастерски написанной так, чтобы потрафить вкусам абсолютно всех категорий читателей, рассказывалось об убийствах Карины, Ксении Беликовой и Сони Блюхер — трех артисток, принявших смерть в разное время, но абсолютно одинаковым способом.

— Это попытка дестабилизировать обстановку в городе! — Гришин-Алмазов с раздражением стукнул кулаком по газетной статье. — Кому вообще понадобились эти убийства, если каждые пять минут на улицах города происходит грабеж!

— Убийства — правда, — елейным голосом заметил Ржевский-Раевский. — Статья написана правильно… Со всеми подробностями.

— Откуда вам про это знать? — раздраженно отозвался Гришин-Алмазов. — Вас и в городе тогда не было!

— Ну почему, во время последнего убийства был, — так же елейно продолжал Ржевский-Раевский, но в этом сладком тоне содержалась огромная доля ехидства. — Я, кстати, провел кое-какое расследование. Но до конца мне не дали его довести. Надеюсь, после статьи я смогу его закончить? Ведь эти убийства серийные, и они действительно волнуют город.

— Кто он такой, этот Трацом? — продолжал хмуриться Гришин-Алмазов. — Откуда он вылез?

— Был очень известным репортером в свое время, — отозвался Владимир Орлов, — написал роман из криминальной жизни. Его издали в Петербурге, но он не принес ему особого успеха. Получил наследство, купил кабаре «Ко всем чертям!». И вот теперь, судя по всему, решил вернуться к журналистике.

— Как его имя? Что за дурацкий псевдоним: Трацом? — поморщился губернатор.

— Владимир Сосновский, — доложил Орлов.

— Князь Владимир Сосновский? — Брови Гришина-Алмазова взлетели вверх.

— Именно так, князь Владимир Сосновский. Его родители скончались в Москве, так же, как и старший брат. Так что он теперь единственный носитель титула.

— Какое невероятное, жуткое время! — поморщился губернатор. — Настоящий князь пишет романы и занимается такой ерундой, да еще под дурацким псевдонимом. Какое ему дело до этих убийств!

— Не могу знать! — отозвался Орлов. — Похоже, взыграла репортерская жилка.

— Жилка! — закипел Гришин-Алмазов. — Вы хоть понимаете, как это сейчас некстати? Город кипит и без того! Как вы допустили все это? Почему не заткнули ему рот?

— Единственный способ заткнуть ему рот, как вы изволили заметить, — ехидно отозвался Ржевский-Раевский, — это возобновить расследование всех этих убийств, которое по причине смены власти было приостановлено. В ваших возможностях теперь показать, что в городе есть стабильность и власть — вы найдете убийцу, и писанина таких, как этот Трацом, позорно закончится.

— Я думаю вот как, — мрачно сказал Гришин-Алмазов: — Возобновление расследования убийств может произойти только в том случае, если непосредственно будет связано с бандитской угрозой. К примеру, если вы докажете, что за этими жуткими убийствами стоит банда Мишки Японца.

— Вы серьезно? — Выражение лица Ржевского-Раевского нельзя было описать, но было понятно, что он понял: губернатор не шутит.

— Именно! Так мы убьем сразу двух зайцев. К примеру, докажем, что артисток задушил Японец — за то, что они не угодили ему каким-то там образом. Город будет возмущен. И так мы подорвем авторитет Японца.

— Но банда Мишки Япончика вряд ли имеет отношение к… — начал Ржевский-Раевский, но Гришин-Алмазов его тут же перебил, — любил он при случае показать свою власть:

— А вы сделайте так, чтобы он имел отношение к этим убийствам! Тогда статья этого сумасшедшего князя сыграет нам на руку, и мы обойдемся без возмущения в городе. Японец обязательно должен быть причастен. Так мне думается.

Из раскрытого окна донеслись крики уличных мальчишек, которые уже вынесли газеты на улицы города. Эта стайка на какое-то время застыла перед воротами резиденции губернатора, рассматривая роскошный автомобиль Гришина-Алмазова, стоящий на улице. Его охранял одинокий казачий есаул, лениво отмахивающийся от мальчишек.

Вдоволь наглазевшись на машину губернатора, пацаны разбежались по улицам, вопя: «Убийства артисток! Убийства артисток расследует знаменитый Трацом! Трацом возвращается! Убиты три артистки! Зверские убийства!»

Прохожие останавливались, покупали у мальчишек газеты. Губернатор недовольно поморщился:

— Вот, пожалуйста… Началось! Скоро об этом будет говорить вся Одесса!

Полыхающий красками рассвет давно превратился в новый день, неторопливо встающий над морем.