Букет алых роз. Повесть - [17]

- А теперь поговорим, - сказала Шура. - Я сама-то еще толком ни в чем не разобралась.

Евдокимов взял стул и сел против дивана.

- Вам-то понятно, что произошло? - спросил он Анохина.

- Что ж тут понимать? - ответил он. - Моя песенка спета.

- Какая же это песенка? - спросила Шура.

- Да вы и петь-то еще не начинали, - сказал Евдокимов.

- Теперь Шура проклянет тот день, когда пошла за меня замуж, - печально промолвил Анохин. - Одни только заботы со мной!

- Сказал! - усмехнулась Шура. - А из-за чего же я за тебя замуж пошла?

- А из-за чего? - быстро спросил Евдокимов.

- Жалко его стало, - сказала Шура. - Беспризорный он был какой-то, один…

- Слышите? - спросил Евдокимов. - Или вы воображали, что она за героя вас приняла?

- Вот дурень! - сказала Шура.

- А вы понимаете, что произошло? - обратился Евдокимов к Шуре.

- Это из-за того, что он не стал служить тем? - спросила она.

Она пальцем указала на стену, подразумевая что-то, что осталось где-то там, далеко…

- Да, именно из-за того, - подтвердил Евдокимов. - Из-за того, что в вашем Анохине еще сохранилась совесть и он не смог стать иудой.

- Товарищ Евдокимов! - воскликнул Анохин. - Я и не хотел им стать!

- Хотели, - неумолимо сказал Евдокимов. - Но не смогли.

- Нет, он уже стал другим, - мягко сказала Шура. - Он еще боится тех, но он уже наш.

- Вот вы и воспитывайте его, - сказал Евдокимов. - Вам он больше всего должен быть обязан.

Машенька начала попискивать, вертеться; Шура каким-то очень свободным и легким движением подняла кофточку, придвинула Машеньку к своей груди, чтобы девочка не мешала разговору, и Машенька тут же к ней прильнула; Шура обнажила грудь так просто, точно в комнате не было постороннего мужчины, с таким целомудрием, что понравилась Евдокимову еще больше. Перед ним находилась действительно простая и хорошая женщина.

- Что же теперь делать? - спросил Анохин. - Вы не знаете Жадова!

- Знаю, - ответил Евдокимов. - Достаточно того, что он сделал сегодня, чтобы узнать вашего Жадова.

- Он не уедет, не выполнив задания, - сказал Анохин.

- А мы не позволим, - возразил Евдокимов. - Не думайте, это не так просто - ходить по советской земле и совершать убийства.

- Его самого убьют, если он не выполнит задания! - настаивал Анохин.

- Но ты же слышал товарища Евдокимова? - вмешалась Шура.

- А мы и его не дадим убить, - сказал Евдокимов.

- Что же делать, что же делать? - неуверенно спросил Анохин.

- А вот это другой разговор, - одобрительно улыбнулся Евдокимов. - Думаю, что об этом и хотела поговорить ваша жена.

- Конечно, - кивнула Шура. - Научите нас.

- Да в общем ничего, - сказал Евдокимов. - Мы сами последим, чтобы случаи вроде сегодняшнего не повторялись. А вам надо быть поосторожнее. Будьте побольше на людях, избегайте пустынных мест, темных переулков, занавешивайте вечером окно.

- Но ведь он будет нас выслеживать!.. - сказал Анохин с отчаянием.

- А мы его, - произнес Евдокимов.

- А если он опередит? - спросил Анохин.

- Не думаю, - ответил Евдокимов.

- А может, лучше уехать? - спросил Анохин.

- Куда?

- Не знаю. Куда-нибудь…

- Но ведь вы сами говорите, что они вас найдут всюду? - сказал Евдокимов.

- Значит, не ехать? - спросил Анохин.

- Не советую, - сказал Евдокимов.

- Да ты не сомневайся, - вмешалась Шура. - Разве у нас дадут погибнуть?!

- Вы слушайте жену, - сказал Евдокимов. - А вы, в случае чего, звоните мне, - ласково кивнул он Шуре. - И я тоже буду к вам наведываться.

НАТАША

Слух о том, что сделала Наташа Сомова, дошел до ее школы в тот же день, и одноклассники решили немедленно навестить ее в больнице; они позвонили на станцию «Скорой помощи», узнали, в какую больницу отвезена Сомова, и всей гурьбой пошли по указанному адресу.

В больнице Наташи не оказалось.

После того как ей обработали рану и наложили швы, Наташа решительно заявила, что оставаться в больнице не хочет. Ей советовали остаться на два-три дня, но она взмолилась и настаивала, что дома ей будет лучше, что рана легкая, что она будет осторожна. И ее в конце концов отпустили.

Наташа вышла из больницы, тихонечко, как и обещала врачу, дошла до угла и, хотя у нее с собой не было денег, села в такси и поехала домой.

Приехав, она позвонила левой рукой и сделала вид, что не замечает удивления матери, открывшей ей дверь.

- Тебя отпустили? - удивилась Нина Ивановна.

- Ничего серьезного, - залпом выпалила Наташа. - Ты меня извини, мама, но я приехала на такси, пешком не решилась идти, а денег у меня не было, заплати, пожалуйста.

- Ох боже мой, какая ты у меня еще глупенькая! - нежно сказала Нина Ивановна и пошла расплачиваться с шофером.

Она уложила Наташу в постель и не успела толком расспросить, что делали с ней в больнице, как пришли Наташины товарищи.

Они засыпали ее вопросами и восклицаниями.

- Но что же в самом деле произошло?

- Неужели этот тип в самом деле пытался убить девочку?

- А он был не сумасшедший?

- А ты увидела и бросилась?

- Но ведь он мог тебя убить!

Товарищи восхищались ею и охали, расспрашивали и не могли успокоиться.

- Конечно, я не думаю, чтобы это был вполне нормальный человек, - вмешалась в разговор Нина Ивановна. - Но говорят, что у него с Павлом Тихоновичем, с нашим соседом, дочку которого он хотел убить, какие-то старые счеты и он из мести хотел убить девочку.