Бука - [6]
Так что поговорили люди какое-то время, да потом пересуды и смолкли.
К Наташке Сёма не подходил. Видел её мельком на переменах, но всякий раз встречал сердитый взгляд и проходил мимо, едва кивнув. А тут нужно было поделиться новыми сведениями, поэтому окликнул её.
Торопливо рассказал про «прожекторы» и про путаницу с датой.
Наталья повернула голову влево — там переминался с ноги на ногу давешний драчун, но не подходил, держа в руках потёртый кейс.
— Филя! А ну марш на занятия. Это у нас уроки уже закончились, а у тебя ещё один, — и, посмотрев на скисшее лицо парня, добавила. — Дождусь я тебя, ступай в класс немедленно.
Сама же присела на сумку, положив её поверх перевёрнутого железного корыта для мытья обуви, что лежало справа от школьного крыльца, и жестом пригласила последовать её примеру. Сёма тоже устроился рядом.
— Итак — что-то такое было. Это, во-первых. А во-вторых, ты подозреваешь, будто тебя усыновили в годовалом возрасте. Правильно я тебя поняла?
Дождалась ответного кивка и продолжила:
— В случае усыновления тебя или удочерения меня, мы с тобой ничего про это наверняка не узнаем. Я видела фильм, где у папы с мамой росло три сына. Каждый считал себя родным, но про младших знал, что они приёмные. Это только в самом конце выяснилось, когда родители взяли четвёртого мальчика, от которого в роддоме отказалась мать. Так что тайну усыновления нам с тобой никто не откроет. Тем более, что дед твой был в этот момент под градусом и мог не проговориться, а оговориться.
Сеня снова кивнул, радуясь рассудительности подруги. А та, тем временем, продолжила:
— Поглядеть бы туда, куда светили эти прожекторы. Давай дождёмся Филю, да сходим за реку и посмотрим, что там. Ты бывал в тех местах?
— Мимо проезжал. По дороге на покос. Это недалеко от нашей дачи. Лес там, и ничего больше. Я уже ходил к проходной старого завода и смотрел вместе с дедом, куда он рукой махнул. Народ, что живёт на том краю, за грибами ходит в эти места. Ни о чём особенном никто не упоминал. Люди не пропадали, скотина не терялась, собаки не выли. Сашка Шурыгин в тех местах часто бывает у родни, так я его уже расспросил. А он у родственников выяснил — никакого странного света с неба они никогда не видели, хотя живут там давно. Но это же ночью было, когда все спят, так что ничего странного.
— Всё равно нужно там побродить. После экзаменов, как начнутся каникулы. Ты никуда не собираешься уезжать на лето?
— Нет. Хотели меня предки в Питер свозить, но сейчас всё ужасно запуталось, особенно непонятно с деньгами. Учителям тоже зарплату задерживают, да и цены растут не по дням, а по часам.
— А у меня сорвалась поездка в Бердянск. Там, говорят, вместо рублей теперь какие-то купоны. В общем, решили нынче никуда не ездить. Стрёмно как-то. Ты, кстати, чего с Ольгой тянешь? Почему не подойдёшь, не пригласишь сходить куда-нибудь? На неё, между прочим, половина старшеклассников заглядывается. Смотри — уведут.
— Зато ты своего любимого Фила держишь на коротком поводке, — ухмыльнулся Сеня. — А вдруг мы с тобой действительно инопланетяне? А что, если у нас с обычными людьми несовместимость? Вдруг, от вашего союза родится какая-нибудь неведома зверушка? И вообще — он мне гориллу напоминает.
— Он, может, и не олицетворение вершин интеллекта, — ответила Наташа дрожащим от напряжения голосом, — но очень надёжный парень. Как вернётся из армии — поженимся. А тебя я очень хочу укусить. И ещё! Может быть мы и инопланетяне, но мы русские инопланетяне. Местные. Здешние. Тутошние. Понял, балда?
— Думаешь, нас забросили, чтобы мы смешались с людьми?
— Мы вполне можем быть этими самыми людьми, просто с какой-то аномалией. И, да, эта аномалия может быть связана с появлением здесь чужих. Или возникнуть от другой причины, неизвестной. И ещё — родными детьми наших родителей. Мы же ничего не знаем наверняка, кроме того, что оба особенные. Так и все остальные вокруг нас тоже особенные, только… в более привычном для окружающих ключе.
— Да уж. Что-то у меня совсем фантазия разгулялась, — Сеня сообразил, что Наталья права. — Ты-то сама как? Готовишься к экзаменам? Скоро ведь уже.
— За меня не беспокойся. Лучше помоги Филу с физикой.
— Ага. Он же на два класса старше — мы ещё не учили того, что у них было, — Сёме совсем не хочется возиться с великовозрастным тупицей.
— Мы — нет. А ты-то наверняка весь курс до конца знаешь и много чего сверх программы, — всё-таки Наташка очень красивая девушка и смотрит так умоляюще, что просто сердце разрывается от сочувствия. И очень хочется ей помочь.
Глава 4
О планах
— Блин, Бука! После твоих объяснений я просто профессором себя чувствую, — Филя выглядел таким радостным, как будто только что познал все сокровенные тайны мироздания. Ну и Сёме приятно — не напрасно соображал, как втолковать этому… не слишком сообразительному чуваку законы радиоактивного распада.
— Мальчики, обедать, — из кухни выглянула Наталья. Это она свела ребят у себя дома и организовала между ними конструктивное общение. Ну да, у девятых и одиннадцатых классов нынче экзамены, так что готовиться к ним приходится всерьёз. Особенно Филиппу, который отродясь не радовал учителей ни особым прилежанием, ни заметной сообразительностью.
Что может сделать наш современник, оказавшись в начале решающей для существования России войны, там, гдё происходит это самое противостояние? Историю событий знает на уровне школьника. Навыков или профильного военного образования нет. Физически… нормальный средний уровень. Но имеется желание и некоторые соображения. Возможно, неправильные. Зато свои.
Попаданец в себя. В детские довоенные годы «переехало» из наших дней сознание опытного авиатора.
Наш современник, обычный автослесарь, попал из не слишком успешно строящей капитализм России в эпоху великих строек индустриализации, и совсем уж безоблачное существование ему не светит. Под неусыпным присмотром суровых партийных органов приходится занимать место в рядах строителей светлого будущего. И делать то, что велят. А велено было продолжать ковыряться в любимых моторах, трансмиссиях, подвесках и несущих кузовах – так что без малейших признаков внутреннего конфликта Иван Беспамятный продолжает совершенствовать средства передвижения высокой проходимости, которыми постепенно насыщались советские войска.
Почему бы не прокатиться и заодно не показать дорогу симпатичной девушке по имени Агриппина? Однако поездочка оказалась намного длиннее и уж точно круче всего того, что могли бы придумать самые отвязные толкиенисты. Громыхнуло, полыхнуло, тряхнуло, и джип вдруг очутился в воде. То есть реально тонул. А когда пассажиры героически выбрались на берег, обнаружили степь да степь кругом и ни намека на присутствие братьев по разуму. Оставалось одно — как упомянутому в песне «отчаянному психу», попробовать остаться в живых на этом необитаемом острове с названием Земля.
Есть такой старый анекдот: «Неужели вы не любите кошек? Наверное, вы просто не умеете их готовить!» Улыбнулись? А теперь ответьте на вопрос: «Неужели вы не любите инопланетных пришельцев?»На самом деле первое вторжение «чужих» было зафиксировано еще в 1977 году, но случилось это не в южноамериканских джунглях, а в Забайкалье, и напоролись «хищники» не на спецназ янки под командованием хиляка Шварценеггера, а на разведвзвод десантно-штурмовой бригады Советской Армии, который не боится ни бога, ни черта, ни «братьев по разуму», но еще не определился, как их лучше подавать: хорошо прожаренными или с кровью? Девиз ВДВ: «С неба — в бой!», а если надо, десантники готовы бить врага даже на небесах — вот только в ходе преследования удирающих «похитителей тел» выясняется, что явились они вовсе не из космоса.
Мишка – студент строительного вуза. Он подрабатывает на стройке. Его основной инструмент – совковая лопата! Красивая такая, отменно острая, угольно-черного цвета. Многофункциональная… Даже в дремучем лесу, в котором Мишка невесть как очутился и где полным-полно хищных зверей, с такой не пропадешь. А уж если проявишь недюжинную смекалку, да еще и задатки инженера, так вообще можно весьма неплохо устроиться. Короче, Робинзон Крузо по сравнению с «оператором совковой лопаты» отдыхает… Но как и всякому Робинзону, Мишке полагается Пятница.
Ромул — сын мастера гильдии Пауков, Аргона Ирвинга. С ранних лет он попал в войну между гильдиями. Ему пришлось убивать без жалости и угрызения совести. Два Бога, два направления Веры. Юноше приходится пойти наперекор отцу, тем самым, может, лишиться всех почестей и наследства гильдии Пауков. А всё банально — он впервые…
Он не помнит ничего о себе. Вокруг незнакомые рожи, гоблинские рожи. Раздолбанные хижины и начальная Управа за спиной. Но сам мир зовёт к приключениям, а внутренний голос обещает победу. Разве он может отступить? Нет. И пускай Твердыня изменится, встречая нового Героя.
В международном агентстве «Люди в Черном» назревает реальный кризис. «Крот» в рядах агентства помогает агрессивной расе инопланетян, известной как Рой, ввергнуть Вселенную в хаос.Эта миссия заставит агентов помотаться по земному шару: из Лондона в Марокко, а оттуда – на Эйфелеву башню.А значит, нужны двое агентов, способных видеть правду там, где другие не могут ее разглядеть, чтобы победить Рой, выявить предателя и спасти Вселенную.
В Цитадели, многоэтажном городе будущего и настоящем оазисе технологий, линзы дополненной реальности раскололи общество надвое.Кайтен Винг – архитектор в одной из лучших корпораций города.У нее есть парень мечты и блестящая карьера, а единственный источник тревог – странный вирус в ее дополненности.Джун – неудачливый киберпреступник. Он пытается бороться с несправедливостью, но цепочка захлестнувших Цитадель убийств заставляет его изменить планы.С каждым днем жизнь в Цитадели все больше напоминает войну.
Рассказ изначально писался к миру Дмитрия Глуховского «Метро 2033». Мир будущего. 20 лет после ядерной катастрофы. Выжившие люди живут в глубоких бункерах и метро. По поверхности, зараженной радиацией, бродят самые разнообразные мутанты. Автор представляет свою версию появления быстрых мутаций у животных. Данная версия рассказа отвязана от мира «Метро» и является самостоятельным произведением.
Это — игрушечный боевик. Попытка понять и описать то, что чувствуют и как живут те фигурки на наших мониторах, с которыми мы играем в «стрелялки»… Мы привыкли делить мир на своих разведчиков и чужих шпионов. А если они все свои?