Бухта надежды. Испытание прочности - [104]

Ребята молча кивнули и, пребывая в подавленном состоянии, разбрелись кто куда, тогда как сам Бондаренко вернулся к микроавтобусу и резко дернул дверь в салон. Та, немного деформированная от выстрелов, с противным скрежетом, от которого мурашки прошлись по коже, все же отъехала в сторону, открыв перед майором следующую картину: шесть женщин нервно жались меж сиденьями, стараясь пригнуться как можно ниже. Их руки были все в порезах от стекла, что обильно усыпало осколками пол, поэтому весьма кровоточили, но, судя по всему, серьезных повреждений не наблюдалось. Одной из девчонок не повезло – несколько шальных пуль попали в грудь, пробив легкие, и теперь девушка медленно умирала, истекая кровью и заливая ею все сиденье, на котором распласталась, словно сломавшаяся кукла, глядя куда-то вверх, сквозь крышу автомобиля.

Бондаренко, зайдя в салон, не обращая внимания на битое стекло (все же берцам оно не страшно), проверил у девчонки пульс и с горечью покачал головой. Она уже была не жилец, хоть и пыталась что-то сказать, шевеля побледневшими губами, на которых выступила кровавая пена… Жизнь медленно покидала ее с каждым все более слабым ударом сердца, пока девушка не испустила последний вдох и как-то обмякла, уставившись остекленевшим взглядом в потолок.

Павел Степанович движением руки закрыл ей глаза и, вынув из кармана, пистолет приставил его дуло к виску девчонки и аккуратно нажал на спусковой крючок, не обращая внимание на противные завывания других женщин. Этот скулеж так раздражал его, что он чрезмерно грубо рявкнул:

- Ну?! Чего развылись? А ну давай на выход! Бегом-бегом! – скомандовал он и для верности подтолкнул ближайшую к нему легким подзатыльником.

Причитания прекратились, женщины тут же подчинились и, стараясь не смотреть, на подругу по несчастью, высыпались на улицу, нервно озираясь по сторонам и дрожа всем телом.

- Ну и кто такие? – спрятав пистолет обратно в карман и закинув автомат за спину, поинтересовался Бондаренко, забыв поднять маску.

- М-мы… Мы…

- Не мямлить, а отвечать четко и ясно. Повторить вопрос?

- Не надо! – мотнула головой и выступила вперед одна из девушек – светловолосая и довольно пышная по сравнению с остальными, она смело подняла глаза на Бондаренко, стараясь, чтобы ее голос как можно меньше дрожал. – Мы жили в гарнизоне Бельбек… Всего пятнадцать человек, те, кому удалось… Ну вы понимаете. Сегодня утром налетели эти, - она презрительно кивнула в сторону трупа, - всех мужчин убили у нас на глазах, двоих пенсионеров…. – Девчонка нервно сглотнула подступивший к горлу ком, не в силах передать словами, что сделали со стариками. Язык просто не хотел слушаться, описывая весь тот ужас, что им удалось пережить. – Простите… пенсионеров…

- Я понял, можешь не продолжать, - сжалился над девчонкой Бондаренко, чувствуя, что готов голыми руками разорвать любого, ежели кто остался жив. Ну что за люди! Ну ограбили. Но убивать-то зачем? Мало им что ли смертей?

Блондинка, похожая на румяную булочку из-за своей фигуры и круглого лица, перестала всхлипывать и продолжила рассказ:

- Нас, женщин, согнали в этот топик.

- И куда вас собирались деть?

- Не знаю, - покачала головой девчонка. – Они ничего толком не говорили. Да и я… была не в том состоянии, чтобы соображать.

- А вы их знаете? Кто это мог быть?

- Нет, – покачала головой «булочка».

- Я одного как-то видела. Он пару дней назад приезжал к отцу, но зачем я не знаю. Папа ничего не рассказывал, - подала голос самая молоденькая из девчонок – длиннокосая и ужасно худая, на глаз которой можно было дать лет четырнадцать-пятнадцать.

- Кто из них? Хотя в прочем какая разница…

- Вон тот, - кивнула девчулька на одного из «переговорщиков», которому прострелили шею.

- Так, ладно, нужно убираться отсюда, - вздохнул Бондаренко и сорвал маску с лица, с удовольствием ощущая свежий ветерок.

- Это не все. – Выступила вперед женщина постарше, лет тридцати пяти.

- В смысле?

- Их было больше… Остальные остались, чтобы выгрести оружие.

- И сколько их было? – вкрадчиво поинтересовался майор.

- Не знаю, - покачала головой женщина. – Мне некогда было их пересчитывать. Но всего, как я успела заметить, было то ли семь, то ли восемь машин.

- Ага… - призадумался Павел Степанович, решая, что же делать…

Пленниц бросать было нельзя – их еще предстояло допросить на предмет личностей напавших на них, чтобы понять, кто это. Но, если честно, кто эти люди Бондаренко и так понял – и машины в их колонне тому доказательство. Значит, женщин нужно доставить в Голландию. Но как? Вернее, на чем? В его распоряжении были только УАЗик, способный вместить в себя пятерых вместе с водителем и переделанная трофейная «девятка», в которую влезет ровно столько же, а людей-то больше. Только его группа насчитывала семерых, а теперь если добавить шестерых женщин, то получается чертова дюжина. Ну и куда их всех размещать? На крышу или в качестве свадебной куклы, на капот? А если следом еще и погоня будет, то это все – крышка всем…

- Так…. – задумался он и поднял глаза на раскуроченный павильон, где несли караул Сашка с Павлом. – Хлопцы, давайте сюда! И вы тоже, если закончили! И друга своего позовите, - вспомнил про водителя УАЗика майор. – Значит так, мужики, сложилась непростая ситуация. Всего нас тринадцать, вместе с барышнями, машины увезут только десятерых. Это раз. Два – это то, что нужно организовать прикрытие, потому как по поступившим данным, ожидается еще четыре-пять машин. Так что решайте, кто из вас останется вместе со мной прикрывать. Нужно еще два человека.