10.30. Севастополь, улица Бориса Михайлова
Дмитрий Матвеев
Василькового цвета «Богдан» с синими милицейскими номерами протискивался по узким улочкам Матюхи[1]. Старшина Сашка Чучукин материл всех и вся, когда вышли на площадь Восставших и, несмотря на включенные мигалки, еле протолкались среди столпившихся на кольце перед Первой городской больницей машин, автобусов и топиков[2].
«И откуда их здесь столько взялось? Вроде утренний час пик уже должен был закончиться, а обеденный еще не наступил», – только и мелькнуло у старшины в голове, когда он смотрел, как по пешеходному переходу в сторону травмпункта чешет мужик и держится за поврежденную руку. Что там с рукой, было абсолютно неинтересно – мало ли переломов случается, да и просто ушибов?
На сиденьях расселись ребята. Творящаяся в городе хрень не давала покоя. Особенно поставленная Мустангом задача: забрать его дочку из школы возле Портовой поликлиники. Как будто делать им больше нечего… Не «Беркут», а Мери Поппинс на выезде. Но приказы не обсуждаются, сами знаете. Это распоряжение шефа откровенно попахивало превышением должностных полномочий. Хотя, будь на его месте Митрофанов, неизвестно, как бы он сам поступил в такой ситуации.
Когда автобус уже завернул на улицу Бориса Михайлова, что находится в Гагаринском районе невдалеке от Камышовой бухты, Чучукин открыл форточку, достал сигарету и, отвлекшись, стал чиркать зажигалкой, чтобы прикурить. Глухой удар, громкий хруст и резкий голос матерящегося водилы, который до этого не особо вглядывался в дорогу, отвлекли капитана Дмитрия Митрофанова от размышлений. Через несколько секунд Дмитрий и «водятел» уже стояли возле передка «Богдана» и рассматривали вмятину в бампере и капоте. Сашка непрестанно выдавал все новые словарные обороты известного содержания. Митрофанов несколько секунд рассматривал тело, лежавшее под автобусом. Его затянуло недалеко, не дальше картера «дрыгателя», но, видимо, слегка протащило по асфальту… Вот ведь попадос!
– Сашка, етить твою в три дороги! – с досадой почесывая затылок, наконец изрек Дмитрий. – Ты чем сделан?! Я тебе сейчас ту сигарету запихну туда, куда бы ты не хотел! Ты какого лешего на дорогу не смотрел?! Теперь нам вэвэшники и прокурорские устроят тихую Варфоломеевскую ночь!
– Тащ капитан, да только на секунду отвлекся! – начал оправдываться Чучукин. – Кто ж знал, что этот придурок, зачатый в пьяном угаре, под колеса полезет?! Вот ведь твою задницу!
– Эй, Панасенко! – крикнул в салон автобуса капитан. – Вызывай «скорую» и гайцов. Остаешься с Чучукиным и обеспечиваешь охрану места происшествия до прибытия «банной команды». Остальным – на выход и пешочком на задачу. Панасенко, смотри мне, чтоб ни одна голимая лань тут не шлялась! И за этим Шумахером пригляди, чтоб не сбежал. Иначе задницу твою на британский флаг порву.
– А шо за «банная команда»? – спросил Панасенко.
– Прокурорские, гайцы и остальные мозгоклюи. А «банная» – потому что приезжают и начинают парить.
– А ты, мой маленький мордатый друг, – уже обращаясь к Сашке, продолжил Митрофанов, – разминай анус и готовься к встрече с прокурорскими и остальными мужеложцами. Вазелин еще нужно заслужить! Сука, блин, понабирают по объявлению… Чучукин! Стране нужны герои, а бабы рожают идиотов, таких, как ты! Ты когда-нибудь имел дело с прокурорскими?
– Нет, – покачал головой поникший водила.
– Ну ничего, поимеешь… Сейчас приедет их граф Дракула, попьет твоей кровушки и собьет с тебя пыльцу девственности. Так что готовься к анальной дефлорации, Саня.
