Бухарская армия, 1917–1920 - [10]

19 июня на одни Каршинские ворота прибыли 3 партии австрийцев: одна – в 6 человек и две – в 7 человек.

В последнее время иностранные рабочие с завода в город не пускаются. На заводе производится также ремонт имеющихся у частей винтовок, револьверов и пулеметов. Все винтовки и пулеметы, приобретенные правительством посредством скупщиков с разных сторон республики, поступают на завод для просмотра. Часто получаются винтовки в весьма грязном виде (заржавлены), а пулеметы в разбросанном виде, и часто к большинству пулеметов не хватает частей, что и затрудняет пускать их в действие, так как выработать ту или другую часть не только пулемета, но и винтовки мастерская не может. В мастерской австрийскими мастерами и техниками была попытка построить аэроплан, но попытка эта не увенчалась успехом...» .

Подчинялись военнопленные своим собственным офицерам, которые ввели жёсткую дисциплину. На оружейном заводе командовали австрийцы: фельдфебель Ланге и офицер Мур. В январе 1919 г., по тем же сведениям контрразведки, в Бухару прибыл из Ферганы германский офицер Циммерман, скрывавшийся после Осиповского мятежа{118}. В июне он привез отряд рабочих-«австрийцев», а затем отправился в Закаспий. Осенью 1919 г., по воспоминаниям М.Ф.Бейли, в Бухару прибыло еще около 250 «румын», больше половины которых осталось в Бухаре, а остальные отправлены в мастерские ферганских басмачей{119}.

Впоследствии не без помощи англичан и афганцев было налажено еще несколько предприятий. Недалеко от Старой Бухары была открыта оружейная мастерская, где работали 80 иностранцев, изготовлявших по 12 винтовок в день{120}. В 1920 г. в одном Аскар-Абаде работало свыше 200 «австрийцев», которые ежедневно давали до 12 тыс. патронов. Военная мастерская в столице ежедневно давала до 500 пар обуви. Один из членов ТуркЦИКа докладывал: «Инструкторами военного строя являются, главным образом, бывшие военнопленные и частью русские. По военному снаряжению работают в нескольких верстах от Бухары 60 человек бывших военнопленных и 21 человек в другом месте. Они соблазнились... хорошей заработной платой (1500 руб. в месяц), наняты были в Самарканде»{121}. Ряд мастерских был организован и в бекствах: так, у шахрисябского бека было около 200 таких рабочих, которых он во время бегства от большевиков беспощадно вырезал{122}.

Почти все обученные войска располагались в Бухаре и ее окрестностях. П.П.Введенский довольно метко охарактеризовал эту «стратегию»: «Главное военное, если так можно выразиться, внимание бухарцев обращено на защиту собственно Старой Бухары, дачи Эмира возле Сеттареи Мохасса, за сим Чарджуя, полосы вдоль Аму-Дарьи и самаркандской границы в Хатырчи. Главные силы бухарцы держат в Сеттареи Мохасса и в окрестных кишлаках. Большее же внимание бухарцев на случай нападения со стороны Туркестана обращено на разрушение железнодорожных линий на своей территории, это – 300 верст. Бухарцы полным разрушением линии надеются отвратить удар на Ст[арую] Бухару – священное место в глазах мусульман. Для этого Бухарское Правительство снабдило после бухарских событий свои войска и бекства вдоль Средне-Азиатской железнодорожной линии шанцевым инструментом, скупленным по преимуществу в Термезе у демобилизованных русских воинских частей, и другими материалами для растаскивания рельс и шпал»{123}.

Точный список сформированных в то время частей неизвестен, да и вряд ли он существует. Однако эмиру удалось сорганизовать довольно много войск. В документах фигурируют Кубанский и Терский казачий полки – очевидно, они были переформированы из эскадронов «Кавказ». Также был сформирован отряд «Думбула пуль»: название означало, что он вооружен берданками. В начале июня 1919 г. они были заменены трехлинейками. В нем было 200 человек младшего возраста, в значительной части туркмены. Человек 50 из них несли караул у дворца кушбеги. По кишлакам и путям, между железной дорогой и городом, было до 5000 человек, т.н. мергесов (старики): мобилизованные из кишлаков от 18 до 40 лет, все на плохих конях. Они были вооружены берданками и «английскими винтовками старого образца, называют их афганскими». Стены и ворота города караулило до 2 тыс. чел. сешамбеги: сарбазы от 30 до 60 лет, «но встречаются молодые, говорящие по-русски унтер-офицеры». Рота их в 200-250 чел. стояла у дачи эмира в Шир-Будуне. У каждых ворот располагалось по роте или 2-3 взвода с фитильными пушками. Караулы стояли также в сараях, чайханах и частных домах, вне и внутри городских стен. Отряды и конные патрули вели очень бдительную службу вокруг города, особенно ночью: «Всю ночь через каждые 10 минут отправляются кругом города конные патрули в 6-10 человек»{124}. Летом 1920 г. в Бухаре в личную охрану эмира были отобраны «по 5 человек из каждого кишлака – наиболее преданных эмиру». Тогда же в столице сосредоточили много туркменских конников{125}.

Кроме этих и других частей Бухарская армия пополнилась новыми «элитными» полками: Турецким, Шевским и Арабским. Последние два обычно именовались в сводках «казачьими».

Турецкий полк («Сирбазы-пиада»