Бухара в Средние века - [23]
Читая поэзию Рудаки, поражаешься пессимизму, сетованиям на краткость жизни и печальную участь человека. Но этому тут же сопутствует наслаждение жизнью и сострадание, которое на протяжении веков пронизывает всю искусную персидскую поэзию. Даже такая ранняя поэзия является весьма изысканной в разнообразии мыслей и образов, которые она способна пробудить. Что касается тем, то аллюзии к Заратустре и явное неприятие ислама некоторыми из саманидских поэтов не следует принимать за свидетельство того, что они не были мусульманами, скорее официальная религия мало что значила для внутренней жизни этих гуманистов. Для них Заратустра действительно являлся своего рода символом властителя райских кущ.
Было бы утомительно перечислять имена поэтов, которые этнически относились к бухарцам, или тех, кто известен как проживавшие в Бухаре при Саманидах. Взаимоотношения между утонченными придворными поэтами и более невежественными уличными певцами, которые сочиняли и даже пели для простолюдинов, в наших источниках никак не освещаются. Совершенно случайно в ираноязычных владениях была также обнаружена и арабская техника рави – декламации под аккомпанемент. Можно предположить, что более поздние неприязненные отношения между придворными поэтами и простонародной братией уличных исполнителей существовали также и в более ранние времена, хотя чувства и связи – если они и имели место – между поэтами и певцами не ясны. Жизнь Рудаки охватила оба этих искусства, или профессии, и то же самое могло касаться и остальных. Язык уличных певцов был простонародным, со словами, которые придворные поэты не использовали при сочинении своих касыд высокого стиля (касыда – самый высокий и устойчивый жанр арабской и вообще ближневосточной лирики. – Пер.). Подобное разделение между устной народной и стилизованной письменной литературой существовало долгие годы и повсеместно на Востоке.
Средняя Азия и Хорасан в X столетии
Имелась и другая литература, хоть и находившаяся в тени поэзии. Несмотря на то что подавляющее большинство письменных работ существовало на арабском, нам известен персидский вариант исмаилитской эзотерической интерпретации Корана, принадлежащий перу некоего проповедника времен Насра. Вряд ли это можно считать неожиданностью, поскольку деятельность проповедников была направлена в основном на простой народ, большая часть которого понимала не арабский, а персидский. Историю Бухары на арабском написали при Насре, и более позднюю, за авторством умершего в 959 г. Наршахи, также на арабском.
Бухара в X и XI столетиях (по кн. О. А. Сухаревой «К истории городов Бухарского ханства»)
Мусульмане, как и древние греки, интересовались научными и математическими теориями, однако не их применением на практике. Мы уже упоминали их интерес к астрономии и астрологии, но каким образом передавались знания в ту эпоху? Из более поздних времен нам известно о школах, таких как знаменитая Низамия в Багдаде (группа из нескольких исламских учебных заведений, медресе, построенных Низамом аль-Мульком в XI веке в Иране на заре империи Сельджуков. – Пер.), где систематически обучали исламскому праву, философии и прочим наукам. Во всяком случае, там имелось нечто вроде учебного плана, однако о существовании системы образования в саманидский период свидетельств не имеется. Скорее всего, знания передавались по принципу учитель – ученик, и учащиеся примыкали к учителю из-за его известности в какой-то определенной области знаний или исследований. Книжные лавки и частные кружки уже упоминались как центры образования. В отличие от Европы того времени, где светоч знаний скудно поддерживался лишь несколькими монастырями, в мусульманском мире ничего подобного не происходило.
В некоторых практических делах обитатели саманидских владений оказались весьма прогрессивными для своего времени. Одной из таких сфер деятельности являлись орошение и отвод воды, поскольку наличие воды было вопросом жизни и смерти. Соседний с Бухарой Самарканд известен своей системой свинцовых трубопроводов для отвода воды, и мы можем предположить, что Бухара не сильно от него отставала. Сеть каналов Бухарского оазиса, в сочетании с запутанными правами прибрежных земледельцев, делали орошение объектом изучения и постоянной заботы всех жителей оазиса. Знаменитые подземные водоотводные каналы, названные позднее каризы, уже использовались в это время, хотя в Бухарском оазисе они не были столь необходимы, как в других частях Средней Азии или Ирана.
В орошаемых районах оазиса выращивали рис, однако пшеница и прочие злаковые культуры, как и различные сорта хлопка, также являлись важными продуктами земледелия. Совершенно очевидно, что такого рода сельское хозяйство, культивируемое в Бухарском оазисе, способствовало зарождению феодального общества, имевшего, однако, тенденцию к централизации. Последняя была необходима для поддержания общих усилий в борьбе с песками пустынь, и нам известно об огромных бригадах крестьян, занятых на принудительных работах по строительству стен и ирригационных сооружений. Из литературных источников и археологических исследований можно узнать, что многочисленная аристократия занимала множество имений и дворцов по всему оазису. Другой любопытной особенностью землевладения, также почерпнутой из литературных источников, является широко распространенное отсутствие владельцев на собственность. Чиновники халифа, как и его преданные военачальники, владели участками земли в Хорасане и Средней Азии, в то время как высшие классы из владений Саманидов порой имели дома в Багдаде или поместья где-либо еще в Ираке.
