Будущее неопределенное - [13]

Отлично! Он-то ожидал найти пятиконечную звезду, символ Девы. Астина – богиня-покровительница Джоалии; ее главный храм находился меньше чем в миле отсюда. Ольфаан, ее аватара, – покровительница солдат. Если джоалийский солдат посвящал себя какому-нибудь божеству, то это была Астина, однако «Ш» – символ Эльтианы, Владычицы. Знак еле заметен, значит, секта самая что ни на есть тайная. Владычица – богиня страсти, материнства и сельского хозяйства. Насколько он помнил, ее воплощения не особо опасны: некоторые из них требовали от своих почитателей ритуальной проституции, но Дош против этого ничего не имел.

Он похлопал убитого по щеке:

– Ну ты, ублюдок! Ты шпион или даже убийца, так? Я недооценил тебя!

Однако правда оставалась правдой: за Д’вардом охотится Владычица, и вряд ли она при этом разделяет его интересы.

Дош поднялся и окинул взглядом учиненную бойню. Всего несколько минут назад эти двое были богаты и могущественны, а он – беден и ничтожен. Теперь они мертвы, а он все еще жив. Что ж, такова жизнь. Впрочем, убив влиятельного гражданина и военного, бедняга Дош в одну минуту может оказаться таким же мертвым, как они, если вовремя не уберется из Джоалвейла. Лишь в этом случае он мог быть уверен, что его не ждет скорая и публичная смерть.

И еще одно: что бы ни делал Д’вард в Джоалвейле, этого безумца необходимо предупредить об интересе, проявленном к нему Эльтианой. Никто не осмелится тревожить хозяина еще часа полтора-два. За это время Дош успеет унести ноги из города. Вдруг его осенило: надо раздеть и труп Бандропса – это собьет с толку преследователей, хотя бы ненадолго.

Изучив тайник в столе, Дош обнаружил там пухлый кошель, в котором на глаз было пятьдесят или шестьдесят звезд. Увы, драгоценности, лежавшие там при предыдущих проверках, исчезли. Он подумал, не стоит ли сбегать наверх за побрякушками Аморгуш, но старая корова наверняка уже проснулась. Повесив кошель на пояс, он направился к двери. Жилвенби находился на северо-востоке, у самого Джоалволла. Быстрый моа одолеет это расстояние за день, и что бы он там ни наплел этим двум мерзавцам, он неплохо умел обращаться с Ласточкой.

Он вообще много чего умел.

5

Солнце уже клонилось к снежным вершинам Рэндорволла, когда Джулиан Смедли возвращался в Лосби через зеленую мозаику рисовых полей и садов, разделенных извилистыми изгородями из кустов кровоягоды. Растительность в Рэндорвейле пышная; это немного напоминало Джулиану юг Франции, если не присматриваться, конечно, к листве или не спрашивать, что это за горы.

Культя болела отчаянно – ростки пальцев уже заметно длиннее, чем утром, – наплевать на боль, он не шел, а почти летел. Он все еще дрожал от избытка маны. Старый купец шествовал справа от него в торжественном молчании, а с другой стороны юный Пурлопат’р делал гигантские скачки, которым позавидовал бы моа, и визгливо верещал о чуде, которым Единственный одарил верующих.

Представление и впрямь вышло хоть куда. Три дня назад, покидая Олимп, Джулиан запасся двумя дюжинами золотых колец-сережек для тех, кого рассчитывал обратить в новую веру. Он считал себя излишне оптимистичным, однако израсходовал уже восемнадцать штук. Восемнадцать за день – возможно, это рекорд Службы. Он слышал, что Пинки Пинкни удалось как-то обратить двенадцать. Семнадцать солдат, включая самого капитана Груд’рарта, тоже жаждали принять веру прямо на месте, но согласно правилам им предстояло пройти курс наставлений. Конечно, некоторые из них передумают, но только некоторые! Заполучить верующих союзников в королевском войске – да, это дало бы Неделимому значительное преимущество, возможно, им удастся даже проникнуть в само рэндорианское правительство. Когда Джулиан Смедли вернется в Олимп и представит письменный отчет, этот отчет выйдет весьма и весьма необычным. Новичок добился оглушительного успеха. Плохо, конечно, что он добился этого, продемонстрировав собственное чудесное исцеление, и об этом пойдут теперь слухи. Ну и плевать! Все лучше чем смерть, а уж этого-то Служба от своих агентов не требовала. Он не сбежал через портал, как Педро Гарсия. Итак, вместо неизбежной катастрофы – настоящий триумф. Он обошел даже Джамбо Уотсона.

Они уже подходили к дому Кинулусима на окраине Лосби. Рядом с домом виднелся сарай, где купец хранил пряности, и чуть дальше стоял маленький загон. В загоне были два кролика.

– Кто-то приехал! – взвизгнул Пурлопат’р.

Этот «кто-то» наверняка из Олимпа, и первой мыслью Джулиана было то, что теперь у него наконец есть перед кем похвастаться. Второй – что перед друзьями не хвастаются, а третьей – что кто бы это ни был, он услышит всю эту историю от Пурлопат’ра и Кинулусима. Вот черт! А он-то надеялся без комментариев описать все в отчете, не устраивая лишней шумихи.

Их появление не осталось незамеченным. Из дома им навстречу вышел невысокий человек в коричневых штанах и рубахе – обычном джоалийском наряде, хорошо подходящем для верховой езды, но сразу же напомнившем Джулиану о его собственном нелепом одеянии. Смедли мгновенно узнал гостя, и на смену радости пришла злость.

Никто не мог угадать возраст Алистера Мейнуоринга – его полнота и темно-русые (ни единого седого!) волосы вводили всех в заблуждение. Его английский сильно отдавал шотландским прононсом, проявлявшимся даже тогда, когда он говорил по-джоалийски, и еще сильнее – по-рэндориански. Он считался одним из лучших миссионеров Службы. В Олимпе его называли «Док», а за его пределами – «святой Док», хотя он защитил диссертацию по антропологии, а вовсе не по медицине. Он возглавлял рэндорианский отдел, будучи, таким образом, непосредственным начальником Джулиана. Смедли терпеть не мог этого ворчливого ханжу. Неужели он проделал такой долгий путь только для того, чтобы проверить, как идут дела у его младшего помощника?