Будущее неопределенное - [11]

Старая жаба еще спала, и притом громко храпела. Ну и хорошо, это избавит его от прощального объятия. Его жизнь у Аморгуш была легкой и беззаботной – еще бы, он вполне заслужил такую. Дош довольно ухмыльнулся и направился к двери с сознанием честно выполненного долга. После любовных утех с Аморгуш его обязанности на конюшне казались сущим отдыхом.

В коридоре – ни души. Восхищаясь окружающим его великолепием, он торопливо зашагал к лестнице, намереваясь наскоро принять ванну, чтобы смыть с себя вонь ее духов. Если подумать, его место в доме Бандропса было подарком судьбы. Во-первых, Джоал – самый красивый город во всех вейлах, он предлагал человеку все, о чем только можно мечтать. Во-вторых, платили ему достаточно – денег хватало на все его запросы, даже на самые необычные. Но главное – ему не приходилось опасаться гнева ревнивого мужа, ибо Бандропс прекрасно знал, чем занимается его кучер в часы сиесты.

Собственно, именно Бандропс и взял его в этот дом. Бандропс Адвокат был восходящим политиком – в Джоале это означало человека с повадками паука-убийцы, – от которого ожидали, что при освобождении следующей же вакансии в Клике он купит себе это место. Он женился на Аморгуш ради ее денег, ибо сам предпочитал кого-нибудь вроде Доша. Какое-то время Дошу приходилось ублажать обоих, а это было непростым занятием, впрочем, вскоре хозяин нашел себе нежного пажа помоложе, так что услуги конюха требовались ему лишь изредка.

Когда Дош подошел к лестнице, по ней как раз поднимался не кто иной, как тот самый Пин’т Паж, вспотевший, раскрасневшийся и положительно желанный. Он остановился, и оба не без подозрения покосились друг на друга. Дош слегка опасался, что Пин’т нацелился на его место в кровати Аморгуш. Пин’т же, в свою очередь, опасался посягательств Доша на него самого, хотя до сих пор с завидным упорством сопротивлялся любой попытке Доша сблизиться с ним.

– Жарко? – поинтересовался Дош. – Осень что-то выдалась необычно теплой.

– Ты и сам, похоже, перегрелся немного, – отвечал этот поганец. На лбу его красовался искусно уложенный завиток – хотелось бы Дошу знать, как парень ухитряется сохранять свои волосы в таком идеальном порядке. – Я искал тебя.

– Отлично! Я как раз собирался в баню. Пошли вдвоем.

Пин’т оскорбленно надул губы.

– Тебя хочет видеть хозяин.

Дош с сожалением распростился с мыслью о прохладной ванне. В это время суток Бандропсу скорее всего нужны услуги кучера, а не любовника. Он пожал плечами:

– Тогда мне лучше идти прямо к нему. А ты пока подумай о моем предложении.

– С чего ты взял, что я соглашусь?

– По опыту, мой мальчик, по опыту! – бросил Дош, спускаясь. Проходя мимо пажа, он попытался нежно похлопать его по выпуклой части, однако тот был начеку и отодвинулся. – Я могу научить тебя кое-каким полезным приемам.

– Вот уж не думаю, – отозвался Пин’т.

В этом он наверняка ошибался.

Дош постучался и получил разрешение войти. Кабинет хозяина – роскошный, залитый солнцем – выходил окнами в ухоженный парк. Одни ковры стоили больше, чем можно заработать за всю жизнь. Все свои финансовые дела Аморгуш оставила на усмотрение разумного мужа.

Постоянная сутулость Бандропса только подчеркивала огромный размер его туши. Дош никогда не видел таких пышных и черных бровей, как у Адвоката, и такой совершенно гладкой, сияющей лысины, хотя все прочие части тела Бандропса поросли густой черной шерстью. Бандропс Адвокат был одет в свою любимую свободную шелковую блузу небесно-голубого цвета. Он сидел, положив кулаки на резной стол.

Бандропс приветствовал своего кучера неодобрительным хмурым взглядом.

– Извини, что пришлось оторвать тебя от работы.

– Разумеется, я весь к вашим услугам, господин, – безмятежно отозвался Дош, мягко ступая по роскошному, многоцветному ниолийскому ковру. Его гораздо больше интересовал второй человек, стоявший у окна.

Этот второй был моложе и стройнее. Его холодный пристальный взгляд таил в себе возможную угрозу. Он тоже был одет в обычный джоалийский наряд. В отличие от Бандропса на мускулистых руках его почти не было волос, а сами руки были заметно светлее загорелых кистей. И ноги тоже. Щеки над коротко остриженной бородой, напротив, были темнее лба и ушей.

– Вот этот парень, Краанард, – объявил Бандропс. – Дош, это Краанард Юрист. Он нуждается в твоих услугах.

– Как прикажете, господин. – Дош поклонился незнакомцу, гадая, какого рода услуги нужны этому солдату. И зачем человеку, носящему обычно латы, поножи и шлем, выдавать себя за юриста.

Кранаард взглянул на него с нескрываемым презрением:

– У тебя есть моа, парень?

Если бы Дош посмел дерзить, он задал бы встречный вопрос: откуда у жалкого слуги вроде него столько денег, чтобы держать моа? Но имелось в виду вовсе не это. Моа всегда сопротивляются незнакомым седокам с необычной яростью; на то, чтобы приучить моа, человеку требуется обычно несколько месяцев. Помимо искусства обольщения, Дош преуспел и во многом другом. Он умел запрягать хозяйский тягловый скот в карету и править ею. Вообще-то именно этим и должна была ограничиваться его служба.

Когда Бандропс нанял Доша, он начал приручать одного из хозяйских моа – по большей части для того, чтобы эта скотина отомстила хозяину в случае, если ему пришлось бы исчезнуть без предупреждения. Бандропс знал об этих его попытках, ибо время от времени отпускал шуточки насчет синяков и отметин зубов, заработанных Дошем в процессе приручения. Чего он, возможно, не знал, так это того, что Дош не сдался. Впрочем, говорить неправду тоже не имело смысла, ибо об этом все равно знали другие слуги.