Будущее как возмездие. - [3]

Александр ПРОХАНОВ.

Эти люди — каждый из них, по-видимому, настоящий пророк, и они друг с другом знакомы и встречаются на форумах. Но являют ли они собой социальный таран, который сдвинет с места остановившуюся льдину?

Максим КАЛАШНИКОВ.

Пока нет, Александр Андреевич. И 20 е, и 30 е, и 40 е годы ХХ века — золотой век красных. Они были одержимы будущим, грезили прорывом будущего. Выставка в Нью-Йорке 1939 го года "Мир будущего": книги, симпозиумы, архитектура будущего. Люди стремились вперёд, рвались к звёздам. И красные здорово вписались в это. Беда нынешних и Сапрыкина, и Бабкина, и Серебрякова, и других — они в Российской Федерации оказались в среде, которая ненавидит будущее. И не только элита. И массовое сознание! И потому люди, которые могли бы составить таран, который сдвинет льдину, — под перекрёстным огнём с двух сторон. С одной стороны, они не нужны верхам, поскольку представляют собой угрозу: как это так, какие-то промышленники… Причём они пытаются развивать свои предприятия, не имея налоговых вычетов, которые на Западе есть у промышленников. У них, как правило, фирмы и там, и здесь. Они не имеют таких кредитов под такие проценты. Они выживают вопреки. А с другой стороны, есть больное общество, демонтированный народ, которому вообще ничего не хочется менять в будущем. Мы прекрасно знаем по своему "Рой ТВ": ролик, посвящённый будущему, технологиям набирает 10–15 тысяч просмотров. А ролик о том, как борются сталинист с антисталинистом, набирает в несколько раз больше, то есть люди обращены в прошлое. Поэтому эти люди пока ещё не могут сложиться в таран.

Александр ПРОХАНОВ.

Но ведь будущее, как мне кажется, это не просто образы, которые создаются в сознании людей. Будущее — некая субстанция, которая уже есть и которая вытягивает на себя человечество. И это будущее формирует своих носителей. Не носители формулируют будущее, а будущее ищет, в кого вселиться. И оно селится в тех, кто просторен для него. Ты говоришь, что этим людям трудно пробиться. А почему? Если их выбрало будущее, если оно в них вселилось, то их победа неизбежна, потому что будущее всегда побеждает настоящее.

Максим КАЛАШНИКОВ.

К сожалению, не всегда. Действительно, будущее отбрасывает тень, и оно вселяется в тебя и делает тебя одержимым. Знаю по себе. Когда в 1995 году увидел мир будущего, больше не мог заниматься ничем другим. Он манил. И этот сияющий мир русских полубогов, который открывался мне впереди (если мы это сделаем, мы победим), до сих пор меня тянет. Я, может быть, многие свои перспективы с точки зрения "премудрых пескарей", приспособленцев себе обрубил. Но я не могу предать эту мечту, не могу предать этот образ. Это моё личное будущее. Видимо, так же происходит с другими.

Но нельзя рассчитывать, что победа произойдёт автоматически. Ведь была страна, которая убила своё будущее в своё время и за это жестоко поплатилась. Китай, конец XV века. Бумажные деньги, книгопечатание, компас, большие многопалубные корабли, походы на Мадагаскар. Они чуть-чуть перевалили за Африку и до Европы пошли. Но Китай принял решение законсервироваться в вечном прошлом, и расплатился сначала Маньчжурским завоеванием, потом застоем, потом позором в XIX веке, начиная с опиумных войн, страшными войнами, гибелью масс народов. Мы, к сожалению, повторяем этот путь. Я всё время чувствую, что это видел уже, я испытываю сильнейшее дежавю. Вспоминаю свои разговоры 1981-82-го годов — то же самое. Это опаснейший момент. Сейчас будущее просто-напросто душат. 2000-2014-е годы назовут годами упущенных возможностей. Ведь тогда русские, пережив страшную катастрофу 1991 года, получают подарок судьбы — высокие цены на нефть. Но эти золотые дожди проедаются или уходят в американские ценные бумаги. На этот ресурс можно было построить совершенно новую страну, поставить республики учёных, настоящие инновационные центры, агентства передовых разработок. Шанс не был использован. А сейчас мы оказываемся у разбитого корыта. Если так будет дальше, мы придём ко второй перестройке.

Александр ПРОХАНОВ.

Китай — да, они законсервировались, но всё равно к ним пришло будущее. Будущее — это субстанция, от которой не увильнёшь. Можно топтаться на пороге, уйти влево или вправо, но в конце концов ты в него вклеишься, потому что будущее не может быть не персонифицировано, оно не может витать только в области ноосферы. Оно придёт сюда, оно тебя возьмёт за шкирку…

Максим КАЛАШНИКОВ.

Золотые слова, Александр Андреевич, только боюсь, что придёт чужое будущее, сформированное другими, конкурентами.

Давайте вернёмся к Китаю. Знаете, в чём дело? Действительно Российская Федерация в чём-то копирует Китай XV века, но она не имеет того предохранителя, который позволил Китаю пережить эти многовековые потрясения. Рождаемость. У китайцев она была выше и в XV, и в XVI, и в XVIII, и в ХХ веках. Но мы-то входим в аналог китайского застоя, самоуглубления в прошлое, обладая сверхнизкой рождаемостью. Мы не переживём таких потрясений, мы просто исчезнем физически, если ввинтимся в круг нового распада, разброда. Это первое.