Будущее, как эпизоды - [13]

Так думал он, но не господин барон, наблюдающий в амбразуру приближение отделившейся кормы броненосца, каждая из вращающихся ещё лопастей, которой была едва ли не с размером с саму наблюдательную башню. Казалось, он мог бы сосчитать все заклёпки на необъятной его аспидной броне. В воздухе возник нарастающий вопль увидавшей это теперь и прислуги, пришедший на смену торопливому «ура», повис на какой-то дико высокой ноте и длился вечно, пока барон созерцал медленно вращающиеся косы приближающегося обломка корабля.

– Я иду к тебе сын… супруга.

Он раскинул руки и выпятил тощую грудь, за секунду до столкновения. Звякнули наградные кресты на безукоризненно отутюженном мундире. И всё поглотил сумрак. Были ли там светящиеся искорки осколков душ, мы не знаем.

Спустя несколько часов за образовавшейся баррикадой:

– Давай же, ну!

Силы корсаров были рассеяны, кто-то сгинул в дыму пожарищ, заводной краб и ещё много хороших парней оказались погребены под руинами обрушившихся зданий, кто-то просто бежал, а кто-то, наоборот, нашёл славный конец в перестрелках; единственный уцелевший у вторженцев робот расстрелял весь запас боеприпасов из встроенной в корпус мортиры. Как результат в конце проспекта дымились остовы трёх карет стражи, с чёрными королевскими крестами на бортах, на мостовой валились обгорелые трупы вперемежку с мусором, лужи зеленоватой смазки смешивались с ярко красной кровью, но пока не кому было оценить столь импрессионистический этюд.

– Ну же, возвращайся, родимый!

Робот заелозил гусеницами по отвесной груде битого красного кирпича, пытаясь развернуться и подставив тыл засевшей в развалинах страже. В тот же миг на беззащитную машину обрушился град пуль, а после, когда был пробит и сдетонировал паровой котёл, раздался взрыв, и нашедших временное убежище за баррикадой корсаров обдало взрывной горячей волной.

– Всё кончено, – прокомментировал Мик, – до хранилища считанные кварталы, а нам остаётся только забиться в угол и держать оборону. Отсидеться и пытаться уйти в ночи или отстреливаться до последнего.

Дурга со злостью ударила кулаком по ладони:

– У нас просто не хватает сил! Я же всё продумала! И времени… Почему это случилось так скоро?

Они могли бы нанести визит в родной мир Деринга, имея такую покровительницу, тот не побоялся б, не только пройти обряд инициации, но и бросить вызов самому вождю. Вот только толпы его соплеменников не смогли бы влиться в Большой Мир, понять и приспособиться в нём, и сейчас бы выли от беспросветной тоски и ужаса в трюмах кораблей, вместо того чтобы с оружием в реках прокладывать себе дорогу к их с Дургом будущему здесь на улицах столицы.

Так считал Деринг, пока вокруг кричали и гибли люди.

Они вынуждено отступили в ветхий предназначенный под снос трёхэтажный особняк в центе небольшого дворика, уже изрядно перерытого подогнанной строительной техникой, в панике брошенной рабочими с не заглушёнными двигателями, когда случилась катастрофа. Преследователи буквально наступали на пятки, и Мик прикрывал их отход, забравшись во чрево массивного «уничтожителя домов», пока они укреплялись внутри строения.

Что это было за зрелище, когда длинная, увенчанная чугунным монолитом стрела дрогнула и неожиданно пришла в движение, обрушившийся с высоты шар разметал наступавшую цепь стражников, посеяв средь них смерть и страдания! А после из всех окон грянул дружный ружейный залп, кося разбегающихся и милосердно прекращая мучения корчащихся. Проколесив по усеянной уже мёртвыми телами, раздавленными в лепёшку, сплющенными в гармошку агрегатами, земле, «уничтожитель домов» напоследок ещё раз угрожающе взмахнул залитым кровью и мозгами шаром и замер. Мик выбрался из кабины и бегом устремился к двери особняка, которую тут же зам завалили подтащенной мебелью.

Утро принесло с собой прохладу и тусклый свет, который так и не смог развеять стелящейся на фоне изувеченного города смог. В отдалении выли сирены, иногда докатывалось эхо взрывов, метались лучи прожекторов.

Дурга сидела на ветхом стуле в глубине вестибюля блокированного особняка, побелевшими от напряжения пальцами впившись в колена, истощённый многочасовым празднеством танцор. Вокруг стояли, а то и расположились прямо на дощатом полу корсары, часовые несли караул у окон-бойниц.

В воздухе повис запах пороха, пота и крови, а ещё над всем этим – тяжкий вопрос, готовый взорваться яростным бунтом – «что же теперь делать и куда прорываться».

– Мы… – прочистив горло начал кто-то, но его прервал окрик часового. – Враги!

Прибывшие за ночь на паровозах по сохранившимся путям королевские гвардейские части «Великая Пруссия» вступали во двор. Не чета обычной стражи, высокие и статные, в остроконечных шлемах, облачённые в грозно ощетинившуюся шипами броню, с развивающимися за спинами флажками и удлинёнными многозарядными ружьями, имевшими странный прицел в виде стеклянного цилиндра. Всё произошло в считанные мгновения, никто не успел среагировать, нёсший вахту корсар зачарованно глядел, как стройная, без единого прореха шеренга сделала шаг, другой, одновременно поднесла левой рукой шнур, шедший от ружья к голове и вставила штепсель в разьём, располагавшийся в височной области.