Будущее глазами одного из самых влиятельных инвесторов в мире - [12]

Мы сняли небольшой офис и основали фонд Quantum – хитроумный офшорный хедж-фонд для зарубежных инвесторов, на которых не распространялось действие налога, уравнивающего ставку процента, – зарегистрированный на Нидерландских Антильских островах. Мы покупали и продавали без покрытия акции, сырьевые товары, валюту и облигации по всему миру. Мы инвестировали там, куда не вкладывали остальные, получая доход на нетронутых рынках по всему земному шару. Я неустанно работал и стал наилучшим специалистом по мировому движению капитала, товаров, сырья и информации.

К 1974 году хедж-фондов в мире было не так уж много. Их и сначала-то было ограниченное количество, а многие еще и закрылись, потому что добиться чего-то на Уолл-стрит было в то время невозможно. Даже те, что еще держались на плаву, инвестировали по большей части в Соединенных Штатах. Мы были единственным международным хедж-фондом. Сотрудники хедж-фондов – смышленые ребята, но в то время никто из них не делал вложений за рубежом. Немногие могли найти Бельгию на карте, не то что нажиться на рынке этой страны.

Первый хедж-фонд был создан в 1949 году Альфредом Джонсом. Фонд эффективно работал, когда мы основали свой – собственно, A. W. Jones функционирует до сих пор, – и был очень успешным в 1950–1960-е годы. Мы использовали ту же структуру вознаграждения за управление активами, которую придумал Джонс, – она применялась в то время всеми.

Основное различие между хедж-фондом и фондом коллективного инвестирования, разумеется, определяется самим названием – это способность к хеджированию. Хедж-фонды могут продавать ценные бумаги без покрытия. В США фонды коллективного инвестирования просто покупают акции, и все. Их ценные бумаги им же и принадлежат. Они связаны правилами выплаты вознаграждений Комиссии по ценным бумагам с низкой ставкой и не могут покупать с маржей. Хедж-фонды могут покупать с маржей и взимать при этом любые комиссионные. Мы брали комиссионные в размере 1 % от суммы сделок – фонд коллективного инвестирования не мог брать более 0,5 % – и, как поощрительное вознаграждение, 20 % от всех инвестиционных доходов, что сейчас стало стандартной практикой.

Теоретически хедж-фонды всегда должны приносить доход (и в хорошие, и в плохие годы), ведь они могут продавать без покрытия. Отсюда берется и поощрительное вознаграждение: если ты преуспеваешь, получаешь кучу денег. Если доходов нет, инвесторы ничего не платят.

После войны Альфред Джонс пришел к инвесторам и сказал: «Я умный человек; я собираюсь основать фонд, в котором буду хеджировать мои риски, наши риски, и поскольку я хорошо инвестирую, то считаю, что вы должны мне много платить. Хотите инвестировать со мной – платите». Фонды коллективного инвестирования не могли (и до сих пор не могут) взимать вознаграждение за управление активами. Но, согласно законодательным нормам, если у вас менее 99 инвесторов, считается, что вы не мобилизуете общественный капитал, в отличие, например, от фонда Fidelity, который собирал средства у миллионов инвесторов, – а частные организации такого рода могут назначать любой тип вознаграждения. Именно поэтому численность участников хедж-фондов не должна быть большой.

Сорос был очень хорошим трейдером, он очень тонко чувствовал рынок – то, в чем я не преуспевал и чем не интересовался. Я по большей части занимался исследовательской работой. Меня интересовало, как преодолевать препятствия и бороться за лидерство, как изучать происходящее в мире и предсказывать ход истории. Эта моя страсть оправдала себя в 1964 году, когда на Уолл-стрит я нашел такую работу, которую готов был делать даже бесплатно, если бы, конечно, мог как-то еще поддерживать свое существование.

Когда мы открывали хедж-фонд, моя зарплата резко понизилась – на целых 75 %. Но деньги для меня значили немного. Я всем даю совет, который дам и моим детям: прежде чем спросить, сколько вы будете получать на новой работе, определите, насколько эта работа и конкретно это место вам подходят, поскольку, если они ваши, деньги придут сами собой. Уверяю, деньги сами вас найдут. Уровень дохода в списке ваших вопросов может быть даже на последнем месте.

Так мы оказались в небольшом офисе, далеко от Коламбус-серкл[9], на углу Центрального парка, только втроем, считая секретаря. И все пошло хорошо. Мы занимались всем сразу: инвестировали по всему миру в акции, облигации, валюту, сырьевые товары. Мы продавали без покрытия, занимали деньги – словом, делали все, что обычно делается на финансовых рынках. Мы делали то, что мог делать кто угодно, но не делал из-за валютного регулирования и ограниченных взглядов на историю. С географической точки зрения Америка всегда была (и до сих пор отчасти остается) изолированной. По обе стороны нас омывают океаны. Мы были единственной страной, у которой после войны остались какие-то деньги. В итоге мы не стремились взаимодействовать с остальным миром: в этом не было нужды. Мы были победителями. Зачем американским инвесторам думать о Германии, Италии, Японии или Франции, которые вышли из войны с бо́льшими потерями?