Будуар Анжелики - [36]
Что ж, с позиций формальной логики их можно было понять, этих людей, которые избрали себе такую вот жизненную стезю, стезю приживалов и слуг, даже с графскими титулами, а потому прилагали все усилия для достижения поставленных целей, чтобы хоть как-то компенсировать свою покорность, свои унизительные обязанности прислуги и полную неопределенность своей судьбы, зависящей подчас от того, с какой ноги в то или иное утро встанет «солнце» их жизни…
Да, они избрали себе именно такую стезю, причем совершенно добровольно, и потому едва ли заслуживали сочувствия, моего по крайней мере.
Известный итальянский поэт XVII века Джамбатиста Марино писал своему другу из Парижа: «Что мне сказать о самой стране? Скажу, что это целый мир. Мир, говорю я, не столько по величине, населенности и пестроте, сколько по изумительному своему сумасбродству…
Франция полна несообразностей и диспропорций. Обычаи причудливые, страсти свирепые, смуты беспорядочные, путаница, разнобой и бестолочь — словом, все то, что должно было бы разрушить, но каким-то чудом поддерживает. Поистине это — целый мир, вернее, мирок, еще более экстравагантный, чем сама вселенная…
Дамы, не стесняясь, позволяют целовать себя при всей публике, и обращение здесь такое свободное, что любой пастушок может изложить нимфе свои чувства… Здесь ничего не увидишь, кроме игр, пиров и балов, среди балетов и банкетов здесь все время кутят без просыпа или, как говорят французы, “благодушествуют”…»
…Такое вот «благодушие» было наиболее всего присуще времени молодости Людовика XIV, когда он жадно, взахлеб пил из чаши жизни, возводя этот процесс в некий культ, основные ритуалы которого совершались за столом и в кровати.
Последняя была настоящим святилищем, центром бытия.
Недаром же в Версале важнейшими придворными церемониями были пробуждение короля и отход его ко сну.
В королевской кровати решалась судьба той или иной претендентки на роль фаворитки, там она демонстрировала чудеса сексуальной техники, там она выпрашивала, выклянчивала или, напротив, вытребовывала поместья и титулы для своих родственников и друзей, там обговаривались тенденции моды будущего сезона, там окончательно решались вопросы войны и мира…
Между прочим, кровати уделялось особое внимание также в сферах дипломатии и внешней разведки, о чем свидетельствуют архивные материалы министерства иностранных дел, где имеются данные о том, что Людовик XIV отрядил в Лондон некую Луизу де Керуай (которую упоминала Ортанс в своем рассказе о нравах, царящих при дворе Карла II), дочь бретонского дворянина, с совершенно конкретным заданием стать фавориткой короля Карла II, регулярно осведомлять Людовика о политических настроениях английского монарха и по возможности влиять на формирование этих настроений.
Как свидетельствуют документы министерства, Луиза де Керуай блестяще справилась с возложенным на нее заданием. Став любовницей короля и получив титул герцогини Портсмутской, она, в частности, убедила Карла отказать в помощи Голландии и заключить тайный союз с Францией.
Можно лишь развести руками и сказать, перефразируя Шекспира: «Кровать, кровать, кровать…»
Знатные дамы стали принимать утренних визитеров, лежа в кровати. Собственно, из этой несколько странной традиции и родились аристократические и литературные салоны…
Мне нравится фраза из братьев Гонкуров: «История — это роман, который был; роман — это история, которая могла бы быть…»
Да, это вполне могло бы быть:
«Анжелика рассмеялась.
— Говорят, в Париже есть женщины, которые верховодят всем: политикой, религией, литературой и даже науками. Их называют «жеманницами». Каждый день в салоне одной из них собираются всякие острословы, образованные люди. Хозяйка дома возлежит на кровати, а гости теснятся в алькове и беседуют на разные темы. Может быть, и мне, если я буду жить в Париже, создать свой салон?..»
Кровать — салон.
Кровать — полигон.
Кровать — мастерская.
Кровать — сцена…
Ну, и главное… кроме места для отдыха, разумеется…
То, о чем писал наш великий Ронсар:
Что ж, французов во все времена считали слегка помешанными на сексе.
А что в том плохого? Не дух же святой сделал Францию к 70-м годам XVII столетия самой многочисленной из всех европейских наций!
Да, наш воздух, как, наверное, никакой другой, так густо насыщен флюидами соития, что ханжи стыдливо отводят глаза от гордо вздетой к небесам Эйфелевой башни, усматривая… А почему бы и нет?
Мысль относительно флюидов достаточно убедительно подтверждается дневниковыми записями господина Эроара, исполняющего обязанности придворного лекаря в начале того славного века.
Людовику XIII полтора года от роду. Как отмечает лекарь, «…Дофину очень весело. Он заставляет каждого теребить его петушок. Он уверен, что всем это очень нравится…
Та же игра при гостях — это господин Боньер с дочерью.
Дофин со смехом задирает рубашку и показывает петушок, особенно охотно — девочке, к которой он прижимается и начинает тереться всем телом…»
Компания премилых людей отправляется в Египет, в колыбель человечества. Прогулка по Нилу, пирамиды, фараоны и, конечно, погружение с аквалангом — не отдых, а сказка! Но вот какая незадача — из морских глубин не вынырнули красавица Маргарита и ее бойфренд Кирилл. Нет, они не утонули! Их похитили некие загадочные злодеи, а затем стали вымогать у богатого родственника Маргариты выкуп. И вот компания премилых людей скачет на верблюдах по колыбели человечества, собирая где только можно необходимую сумму. Правда, позже выяснилось, что делали они это напрасно, но зато какой удивительный отдых получился — настоящий, с захватывающими дух приключениями!
Ласковое солнце. Теплый песочек. Лазурное море. Картинка, а не пейзаж! Вам хочется расслабиться в шезлонге под убаюкивающий шепот волн. И чтобы никаких мыслей о работе, никаких забот и проблем! Ведь отпуск на то и отпуск, чтобы слиться душой и телом с чарующей природой и отдохнуть… Но что за наказание?! Почему в этом раю вдруг объявляются какие-то странные типы и желанному покою приходит конец? В одно мгновение отпуск превращается в головокружительное приключение, которое незаметно затягивает вас в сомнительные авантюры.
Лили Суонсон распланировала свою жизнь еще в двенадцать лет: идеальный муж, пышная свадьба, большой дом, четверо детей. Но все планы полетели вверх тормашками: идеальный мужчина бросил ее, причем самым бессовестным образом – прямо перед алтарем, на глазах пяти сотен гостей. Впасть в уныние? Ни за что! Лили решается на отчаянный поступок: пакует чемодан, прыгает в самолет и отправляется в медовый месяц на другой конец света. В одиночку. И нет худа без добра: если бы мужчина ее мечты и впрямь оказался идеальным, она никогда не попала бы на самую таинственную в мире вечеринку с необычным названием «Пылающая луна».
До чего же непросто быть высокой девушкой. Кому, как не Пейтон, знать об этом. Обувь без каблуков, одежда из мужского отдела, обидные прозвища – это еще полбеды. В любви Пейтон совершенно не везет, и все из-за роста – почти два метра. Как привлечь внимание симпатичного парня, такого же верзилы, как она? Жаль, что нет особого закона, который запрещает всем рослым ребятам встречаться с невысокими девчонками. Чтобы помочь отчаявшейся Пейтон, друзья предлагают ей кругленькую сумму, если она найдет того, кто проведет с ней пять свиданий и пригласит на выпускной.
Мозг Джонатана Трефойла, 22-летнего жителя Нью-Йорка, настойчиво твердит ему, что юность закончилась и давно пора взрослеть. Проблема в том, что он не имеет ни малейшего понятия, как это сделать. Тем более, что все составляющие «нормальной взрослой жизни» одна за другой начинают давать трещины: работа, квартира, отношения с девушкой. А тут ещё брат просит присмотреть за двумя его собаками на время его отъезда. В отчаянных попытках начать, наконец, соответствовать ожиданиям окружающих, Джонатан решает броситься в омут с головой – жениться в прямом эфире перед многомиллионной аудиторией.
Вислава, которую все зовут просто Вишня, изо всех сил старается оправдать надежды своего отца. Она учится в университете на перспективном факультете, отмечает все праздники с родителями и никогда их не обманывает. Но в восемнадцать лет так трудно найти собственную дорогу в жизни, особенно когда все вокруг считают современную молодежь поколением монстров.