Будьте моим мужем - [62]
— Андрюша его сын? — задохнулась я от ужаса.
— Нет. Во всяком случае, нам об этом ничего не известно. На теле Смирновой, насколько я знаю, были следы побоев. Но это дело вел мой подчиненный… другой следователь. Мне нужно поднять документы. Просто если все обстоит именно так, как вы говорите… Нам с вами нужно решить, стоит ли копать дальше. Вполне вероятно, дети ошиблись, а отец Крамского нам этого не простит.
В двери постучали и после разрешения в кабинет заглянул дежурный.
— Товарищ майор, там Владимир Крамской приехал. Поговорить хочет с вами. Приглашать?
— А вот и тяжелая артиллерия! Эмма, вы сидите и молчите! Я буду говорить с ним сам. Отвечаете четко и по делу на мои вопросы. На его выпады не реагируете. Наша первостепенная цель — не дать ему возможность раскрутить дело вашего мужа. Вы согласны?
— Да, конечно.
53. Эмма
Мне хотелось пить. И было страшно. У человека, вошедшего в кабинет, яростно сверкали глаза. И если сам он был представителен и по-мужски интересен, несмотря на возраст, то аура его… Она давила, она заставляла меня нервно сглатывать отсутствующую во рту слюну. Несмотря на позднее время, Владимир Крамской был в деловом костюме, выглажен и выбрит, и от него удушливо пахло резкой туалетной водой. Он протянул руку Сергею Николаевичу, и тот ее пожал. На меня мэр только покосился, но не сказал ни слова.
— Здравствуй, майор!
— Добрый вечер, Владимир Семенович!
— Ну, какой же он добрый, если в нашем городе не в подворотне где-нибудь, а буквально в центре, человека запросто избивают чуть ли не до смерти? Какой же он добрый, я вас спрашиваю? — Крамской "завелся" буквально сполоборота, и от страха по моим рукам поползли мурашки, майор же внешне был спокоен и даже улыбался краешком губ, или, может, это мне так казалось.
— Присядьте, Владимир Семенович! Чаю? Кофе? Сейчас мы все решим, не волнуйтесь.
— Я надеюсь, вы задержали этого… этого ублюдка? Я узнал, что он — бывший боксер! Сейчас владеет несколькими магазинчиками в нашем городе. А я этого так не оставлю! У моего сына челюсть сломана, представляешь, майор?
— Владимир Семенович, здесь у меня сидит жена Павла Логвинова. И, судя по словам его самого, ваш сын проявлял интерес к Эмме Сергеевне, как к женщине. Логвинов объяснял Антону Владимировичу, что ему не стоит к ней подходить, потому что она — замужем. Но ваш сын был настойчив, продолжал звонить и предлагать встретиться. Логвинов приревновал.
— Что это меняет, майор? А вы, уважаемая, должны были сразу сказать, что у вас муж имеется, и не крутить хвостом перед всеми подряд!
Я задохнулась от обиды и возмущения, но подняв глаза, столкнулась с успокаивающим взглядом Сергея Николаевича, который отрицательно мотнул головой. Я промолчала.
— Владимир Семенович, ваш сын отлично знал, что Эмма Сергеевна замужем. Ведь знал, Эмма?
— Да.
— Антон говорит, что у них брак фиктивный, — показывая свою осведомленность, сказал Крамской. — И заключен только для того, чтобы взять из детдома ребенка!
Сказав это, Крамской почему-то покраснел и, вскочив со стула, на котором успел просидеть всего пару минут, стал ходить взад-вперед по кабинету.
— Это он вам со сломанной челюстью сказал? — спокойно спросил следователь.
Мэр остановился, задохнулся, удивленно посмотрел на майора:
— Я сейчас не понял… Вы не доверяете моим словам? — потом повернулся ко мне. — Уважаемая, у вас с Логвиновым фиктивный брак?
Майор кивнул, давая мне разрешение ответить, а я готова была заплакать — не от страха уже, нет! Просто соврать я не могла, как ни старалась себя заставить…
— Не знаю, как объяснить… В начале он, действительно, был фиктивным. Я хотела усыновить мальчика, потому что… Потому что полюбила, пожалела его. Паша согласился жениться на мне для этого. Но потом… Нет. Брак у нас не фиктивный. Хотя Антон, наверное, думает по-другому…
— А зачем же вы морочили моему парню голову? Почему не сказали сразу, что у вас отношения с вашим… хм, мужем? Вы, получается, сами виноваты! Поражаюсь современным дамочкам! Или может, вы выбрать не могли — оба небедные, оба к вам проявляют интерес? Вот так у нас получается, майор, бабы развлекаются, а мужики травмы получают!
Меня словно грязью облили — нервно сжались в кулаки руки, по щекам, как ни пыталась сдержаться, потекли слезы. И я проклинала себя за слабость, за неумение сдержаться, но ничего поделать не могла.
— Владимир Семенович, — вкрадчиво сказал майор. — Раз уж сын рассказал вам, каковы у Логвиновых отношения, то вы, наверное, в курсе, что мальчик Эммы Сергеевны, тот, которого она усыновила с мужем, носит фамилию Смирнов. Его мать — Любовь Смирнова, недавно умерла… покончила с собой.
Крамской быстро взял себя в руки, но даже я успела заметить, как испуганно и с пониманием сверкнули его глаза! Даже я поняла — он отлично знает, о чем идет речь… о ком идет речь!
— И что вы хотите сейчас мне сказать? — выдавил он из себя.
— Я разъясняю вам обстоятельства произошедшего всего лишь. А вы делайте выводы сами.
Крамской прошелся туда-назад еще раз и уже совершенно другим тоном сказал, а если точнее, попросил:
— Сергей Николаевич, я хотел бы с вами наедине поговорить.
Рождественский подарок для моих читателей! Верите ли вы в сказки? Верите ли, если вам уже не семнадцать и даже не двадцать два? Верите ли, если каждый день происходит ровно то же, что было позавчера и даже вчера, и даже неделю тому назад? Верите ли, если выросли дети и страшно достать из-под кровати простые напольные весы? Верьте! А впрочем… Не верьте! Даже если верить не будете, они все равно иногда случаются! И я очень-очень хочу, чтобы в этом году с каждой из вас такое вот чудо произошло…
Деньги, деньги, деньги… В конечном итоге, все в нашей жизни упирается в них, и только в них… Хочешь квартиру? Давай деньги! В моем случае квартира равнозначна жизни, в принципе. Каждый день в ночлежке для алкоголиков и наркоманов, в которую превратился дом моих родителей, может закончиться смертью. И не только моей, но, что еще хуже, смертью моей мамы или племянницы. Но я же смогу! Я заработаю! У меня терпение — ого-го! И это небритое чудовище потерплю! Месяц всего! Деньги-то мне предложили нешуточные — полгода можно не работать! А я еще собиралась просить начальство в отпуск меня не отправлять, чтобы подзаработать.
— И что, по вашему мнению, случилось со мной во время последнего выступления? — Тебя вычерпали. Опустошили. И если подобное будет повторяться, тебя надолго не хватит. — Опустошили? — звучало странно и неправдоподобно. — Силы выпили, что ли? Как вампиры? — Типа того. Можешь смеяться, но поверь мне, я знаю, о чем говорю. — Ну, ладно, допустим. И что же мне сделать, чтобы этого избежать? В чем мое лекарство? — В женщине. Что? Я подумал, что ослышался. В какой женщине? В проститутке что ли? Или в экстрасенсе каком-нибудь, вроде Таисии? — У меня есть Таисия. — Она — твой щит.
У некоторых школ есть кодексы чести. У других – правила поведения. В академии Фемиды есть Пересмешники. На блестящих страницах брошюры престижная академия Фемиды кажется идеальной во всем: прекрасные учителя, способные ученики, дополнительные занятия, которыми гордилась бы Лига Плюща, никаких случаев с непослушанием учеников. Но школа не так чиста, как кажется. У идеальной репутации Фемиды есть темная сторона. Ученики часто нарушают правила, и долг тайного общества, Пересмешников, сохранять порядок в кампусе.
Некоторые говорят, что карты в руках у судьбы. Но что если любовь управляет этой рукой? Ни одна любовь не проходит без испытаний. Никогда. На самом деле, истинная любовь может преодолеть все препятствия. И именно здесь судьба вступает в игру. Для Уильяма и Сары игра начинается с детства, в нетронутых горах Колорадо. В пространстве и времени столь же чистом, как и небо над Скалистыми горами, эти юные души вместе познают жизнь, что важнее всего, что долговечно, что нет, и о любви. Невинная юная любовь, движущаяся так уверенно к жизни, которую они оба себе представляют — провести жизнь, любя друг друга в родных местах. Уилл и Сара полностью вовлечены в волну новой любви.
Брайан«Ты выкарабкаешься, Брайан. Клянусь».У меня было всё. Я был школьным квотербэком, популярным среди девушек, и мой отец гордился мной. Я говорил себе, что не важно, что никто не знает меня настоящего. А затем я чуть не умер. Лэндон спас мне жизнь. Он самый смелый парень из всех, кого я знаю. Он совершил каминг-аут несколько лет назад, гордый и яростный, и бросался под пули, чтобы помочь другим. А я — я месиво. Даже не могу стоять в комнате с открытыми шторами. Но вот, что получается, когда теряешь всё: тебе выдаётся шанс начать всё заново и быть кем-то новым.
Я сильная, страстная, свободная. По крайней мере я была такой, пока отец не попросил меня выйти замуж за своего красивого, очаровательного и абсолютно невероятного, верного помощника, который был мне кем-то вроде близкого друга. Конечно, я согласилась, главным образом потому, что это было его последнее желание. Он хотел видеть меня с тем, кого он хорошо знал и кто бы достойно заботился обо мне. Буду ли я любить его? Или я буду его ненавидеть? Возможны оба варианта, и они немного безумные. Я знаю, что провалюсь, ведь я эгоистичная, самовлюбленная и жалкая.
Девятнадцать. В этом числе что-то есть; оно не только свело нас вместе, связывая навсегда, но и поучаствовало в том, чтобы разделить нас. Девятнадцатое января 1996 года. Я никогда не забуду это. В этот день мы встретились. Мне было семь, а ей шесть. В этот день она переехала в дом по соседству, и в этот день я впервые влюбился в девочку. Ровно девятнадцать лет спустя, все мои мечты сбылись, когда она стала моей женой. Она была любовью всей моей жизни. Моей родственной душой. Моим всем. Причиной, по которой мне не терпелось проснуться каждое утро. Затем случилась трагедия.
Судьбы людей, переплетаясь в единое целое, образуют особый союз, имеющий все шансы на положительный исход. Каждый день мы соприкасаемся с разными людьми, существует вероятность того, что именно завтра мы повстречаем человека, который будет близок нам по духу, и уже от нас зависит, в каком направлении мы будем двигаться — с ним или без него.