Будьте моей семьей - [64]

– Вообще-то это мое дело – делать мне аборт или нет, это же моя жизнь и мое тело? – перестав улыбаться, объяснила ему свою позицию Лия.

– Лий, – осторожно сказал он, стараясь держать свой гнев под контролем, только желваки на скулах ходили ходуном да зубы скрипели. – Ты помнишь, когда я согласился с тобой, что нам надо пожениться, я поставил одно условие и предупредил тебя, что хочу детей.

– Помню, помню, – улыбалась она, – что ты так разнервничался, Горыч?

– И ты согласилась, – сдержанно уточнил он.

– Согласилась, конечно. Я хотела за тебя замуж, ты единственный мужчина, которого я люблю и с которым вообще могу жить. Но какие дети? – объясняла она ему свои приоритеты. – Детей можно рожать только от очень-очень, ну очень богатых мужчин, и то потому что там без этого не обойтись. А так я не хочу детей, не хочу через это все проходить: вынашивать, рожать, потом на всю жизнь эта канитель.

– Ты вообще нормальная? – Красногорский вдруг остыл в один момент, ощутив лишь холодную ярость.

– Нормальная, нормальная, – уверила его недовольным тоном Лия. – Большинство современных молодых женщин не хотят детей и всей этой мороки. Мы хотим жить для себя, развиваться, учиться, познавать мир и что-то новое, мощное. Новые интересные знакомые, новые дела.

Он смотрел на нее, смотрел, даже думать не мог толком, переживая бурлящую, клокочущую ярость в груди. Встал из-за стола, собрался и уехал… в загс, где подал заявление на развод.

А вечером, вернувшись домой, сообщил:

– Отдай мне ключи от квартиры, собери свои вещи, и больше я не хочу тебя видеть в моей жизни никогда. Я подал на развод. Не придешь – нас разведут автоматически. Все.

– Ты чего сорвался-то? – опешила Лия, совершенно натурально не понимая причины столь бурной реакции мужа на ее невинное, в принципе, признание.

– Давай собирайся и к родителям вали, – указал он ей на дверь. – Не хочу больше иметь с тобой ничего общего.

– Да перестань, все это такая ерунда, – уговаривала она его.

– Все, Лия, – выставив руку вперед, отрезал Красногорский и повторил: – Все.

И она поняла, что и на самом деле это все.

– Я люблю тебя, Горыч, ты знаешь, как я тебя люблю, – напомнила она.

– Видимо, недостаточно, – горько усмехнулся Артем, – чтобы хотеть от меня ребенка.

Любила ли она его на самом деле так, как уверяла? Бог знает. Он склонен считать, что да, просто у нее было своеобразное представление о любви, жизни и отношениях между людьми. Иное.

За всей неординарностью и эксцентричностью ее поведения и характера он не понял и не заметил главного: что она просто избалованная до невозможности богатыми родителями, позволявшими ей все, без ограничений, современная женщина, играющая в жизнь, в чувства, с удовольствием потакающая любым своим желаниям, прихотям, капризам и придури. Любующаяся собой до самозабвения.

Как говорят в Одессе: «Женщина всегда сюрприз, но не всегда подарок». Вот абсолютно точно!

Любил ли он ее? Вряд ли, но она была ему дорога, это точно.

И он ей верил и впустил в круг своих близких людей. Пустил, а она там нагадила.

Вроде бы все давно прошло и даже не болит, не свербит и забыто, однако что-то ведь осталось и где-то в глубине души саднит, незаметно меняя характер, привычки и образ жизни.

Ладно, на хрен! Чего это его вдруг потянуло на воспоминания?

О другом надо думать, о другом. Вернее, о другой!

Как встретиться с Ариной и рассчитать эту встречу так, чтобы она получилась в удачном месте, в удачное время и при ее хорошем настроении, чтобы они могли спокойно с ней пообщаться.

Красногорский решил, что вот они вернутся с курорта, Матвей отправится в садик, они войдут в привычный режим и в привычную колею, и где-то через недельку он попробует встретиться и поговорить с Ариной. И надо обязательно подключить маму – пусть предложит приехать им в выходные на дачу, надо придумать какой-нибудь важный предлог, значимый повод.

Вот над чем стоит думать и размышлять, а не о своей неудавшейся семейной жизни вспоминать не ко времени и не к месту.

Было – прошло, все – отрезали.

Господи, какое же это счастье, что у нее есть бабушка!

По несколько раз в день возносила ей сердечную благодарность Арина. Вот где бы она была сейчас и как жила, если бы не бабуля с ее житейской мудростью и весьма неординарным взглядом на жизнь, которая никогда не поддается панике и унынию.

А еще какое великое счастье, что у нее есть Матюшка!

Благодаря им Арина смогла преодолеть в себе какое-то безысходное отчаянье, непроходящую, саднящую душевную боль и черную обиду на жизнь в целом, на Артема в частности и на себя вдогонку.

Да, все еще щемит сердце и иногда накатывает такая тоска, что становится нечем дышать, и постоянно и бесконечно с ней, перед ее мысленным взором, даже во сне, все стоит образ Красногорского, в основном в те бесподобные моменты их близости или тот их разговор на залитой утренним солнцем веранде.

Но она уже может дышать и улыбаться, и тихо радоваться каким-то простым вещам – теплому ласковому морю, солнцу, красоте природы, особому ощущению свободы, когда заплываешь далеко-далеко, раскидываешь руки и лежишь на волнах, глядя в бесконечное небо.