Будни тёмной ведьмы - [4]

Пару раз наши взгляды с Катериной встретились: иногда она искоса на меня поглядывала, все также с подозрением  и капелькой злобы.

Понимаю отчасти, хочет отсюда выбраться, а уж если одна из нас точно ведьма, и охранники об этом узнают, то ... ничего не будет. Наивно и глупо полагать, что кого-то отпустят.  Раз нас посадили вместе в одну клетку и везут уже вторые сутки, то отпускать точно не собираются. Разве что, на тот свет.

Невольно в памяти всплыл вчерашний сон, не весь - только обрывки сновидения. Мне снился тот день, когда меня забрали, немного исковерканный, как отражение реальности в кривом зеркале, но суть не менялась - церковь, ведьма, столица и суд.

Правда, во сне меня доставили в Тагун сразу же: вытащили из клетки и поволокли в зал суда, чтобы я предстала перед очами главы церкви. Больше никого не было - в столицу я пребыла одна, в своей персональной ... кхе ... карете. Разбирательство отсутствовало, пытки тоже - старик, ряженный в белое шелковое платье, долго смотрел на меня, затем подозвал своего помощника, что-то сказал ему. А потом подошли двое, взяли меня под руки и увели куда-то...

Конец сна я не досмотрела - разбудили нас еще до восхода Старшей. Сопровождающие решили, что раз они не спят, так и ведьмы спать не должны.

Я еще помню ощущение после сна: пяткам холодно, как будто я ходила по мокрой траве или, может, влажному камню, тело била мелкая дрожь, но понять от чего: утренней сырости или сна, сложно было сказать. В чем могу быть точно уверена, так это в том, что после сна во мне снова загорелся огонек надежды.

Идиотка, конечно. Однако, ощущение "все будет хорошо" стойко держалось, а я привыкла доверять своей интуиции. Главное, чтобы в этот раз она меня не подвела. В первый и заодно последний.

Вторые сутки пути подходили медленно, но верно к концу. Ничего кроме широкой ленты дороги посреди пустоши, желтой, сухой, испещренной оврагами, будто шрамами.

Начинало темнеть. Старшая давно скрылась за горизонтом, Младшая, также клонясь все ближе к земле, тускло освещала наш путь: слабенький розоватый свет исходил от маленького диска, одинокого, оставленного на небе своей сестрой. Небо со стороны запада уже темнело - вечерняя синева набирала силу, в то время, как дневная голубизна сдавала позиции, постепенно растворяясь в теплых тонах заката.

- Остановимся здесь на ночлег! - Арвинг - наш командир, ткнул пальцем в свободное от оврагов место, расположенное как раз недалеко от дороги.

Приказ был воспринят на ура, и уже через некоторое время сопровождающие расседлывали лошадей, собирали хворост для костра, осматривали местность и, наконец, проявили внимание к нам.

- Эй! - Константин, тот самый, солдат, который вытащил меня в то злополучное утро из кровати, остановился близко от решетки и потыкал рукоятью большого ножа в бок Аде.- Живая?

- Да,- вместо Ады, что снова зашлась в приступе кашля, ответила я.- Живая она.

- Рот закрой, мразь. Я не с тобой разговариваю,- сверкнуло лезвие, описав серебряную дугу, когда мужчина, сопровождая свои слова, подкинул нож вверх. Поймал его, оскалился в мою сторону и ушел, сплюнув через левое плечо.

Суеверный, урод!

Уж я бы наслала на тебя порчу... знала бы только, как насылать! И валялся бы ты от боли в животе или груди, или ...

Я тонко улыбнулась: знаю одну травушку, вызывающие очень бурные реакции в желудке, да и не только в нем. Мне бы только связку кошачьего хвоста, и к котелку пустить! Уж веселые поиски кустиков на абсолютно голой дороге, гарантирую!

После того, как сами солдаты поужинали, пришел черед нашей трапезы. Конечно, слово "трапеза" помпезно в этой ситуации, я бы даже сказала излишне, потому что все, что нам дали, это: кусок черствого хлеба и немного пресной каши. Но, когда поела ты только с утра, даже такая скудная еда покажется королевским ужином.

Затем рыцари Единого распределили дежурство: одни с удовольствием растянулись возле костра, а другие заступили на свои посты до того, как загорится Симон[6]. После будет смена.

- Как ты себя чувствуешь? - краем уха услышала вопрос Викты, адресованный проснувшейся только что Аде.

- Лучше, намного лучше ... - ответила та и принялась за свою порцию скудного ужина.

Мы редко разговаривали между собой, и этот вечер не стал исключением. Мне казалось, что девушки бояться беседовать, думая, что навлекут на себя гнев сопровождающих. Отчасти это было правдой - Арвинг мог жестоко наказать пленницу за то, что она всего лишь повисит голос. Он сам об этом рассказал, и я, как все остальные, склонна верить его словам ...

В подобном молчании мы и легли спать: каждая свернулась в своем уголке, желая поскорей забыться. Я подтянула к себе дырявое, пропахшее чем-то кислым одеяло и закрыла глаза. Прошло немного времени, прежде, чем я погрузилась в легкую дремоту, из которой меня вырвал мужской грубый голос:

- Эта мне нравится,- и глухой отзвук, когда рукоять кинжала встретилась с железными прутьями клети.

Я не открыла глаз, просто лежала, стараясь не дышать, и слушала ... со скрипом отворилась наша темница, затем тяжелые шаги, звон оружия на наборном поясе, и крик Викты, когда ее схватили за волосы и потащили к выходу.