Будни революции. 1917 год - [99]

Но если положение на фронте стабилизировалось, то обстановка в тылу обострилась. В Петрограде стали готовиться к эвакуации. Британский посол в России Бьюкенен писал потом в мемуарах: «В эти дни были сделаны шаги к переводу государственных архивов в Москву, и правительство серьезно рассматривало вопрос о перенесении туда своей резиденции».

Но главное, что военный министр генерал Лавр Корнилов в тот момент благодаря содействию Бориса Савинкова, заместителя Керенского и военного губернатора Петрограда, получил чрезвычайные полномочия. В Петрограде и его окрестностях было объявлено о введении военного положения, и в столице ждали, по словам Савинкова, «прибытия военного корпуса для реального осуществления Корниловым этого положения, то есть для борьбы с большевиками».

05.09

В этот день – 23 августа 1917 года по старому стилю – в Москве с трудом удалось подавить продолжавшиеся два дня уличные беспорядки. Эпицентром стали улица Солянка, Варва́рская площадь, то есть все происходило неподалеку от Хитрова рынка, недоброй славы места, средоточия контрабандистов, уголовников и спекулянтов. Последние и стали причиной возмущения москвичей. Особое недовольство вызвала располагавшаяся на Варва́рке 27-я упаковочная контора, из которой ежедневно в больших количествах вывозились мелкие почтовые посылки. По городу разнеслась молва, что это перевалочный пункт мануфактурных, бакалейных товаров, сахара и прочего дефицита.

В результате толпа человек в триста, состоявшая из солдат, подростков и «хитрованцев», так обобщенно называли в Москве шпану и хулиганов, собралась вокруг упомянутой конторы и начала самочинный обыск помещений, обозов, автомобилей. Фактически это был погром средь бела дня. Прибывший на место происшествия комиссар милиции Мясницкого участка Поздеев просил толпу успокоиться и позволить провести обследование помещения в законном порядке, силами милиции. Однако зачинщики беспорядков подогревали страсти, то бишь благородное возмущение, указывая на то, будто бы местные конторщики все сплошь спекулянты-евреи. Дело грозило принять действительно погромный характер. Поздееву вместе с нарядом милиции удалось оттеснить толпу, вскрыть партию товара, состоявшую, как оказалось, из резиновых галош, показать все это толпе. После этого люди вроде бы стали расходиться.

Однако вечером толпа, еще больше по размерам, вновь появилась на Варварке и Солянке. Теперь ее лидеры кричали, что милиция заодно со спекулянтами-евреями, и уже открыто призывали громить склады и магазины. Несмотря на то что комиссару милиции Поздееву удалось на этот раз даже арестовать самого крикливого антисемита-провокатора, беспорядки продолжились и на следующий день. На этот раз толпа блокировала вход в гостиницу «Солянское подворье», где якобы спекулянты хранили основную часть товара. Тут надо пояснить, что в отличие от карточек на хлеб, которые стали вводить в середине войны, ширпотреб, товары народного потребления оставались в свободной продаже, но спрос явно превышал предложение, цены росли, и тогда появилась новая, а теперь привычная для нас форма обслуживания – доставка заказанных товаров по почте. По требованию толпы реквизированный в «Солянском подворье» товар был доставлен в помещение Совета солдатских депутатов. Там составили опись – 900 пар галош, 8 кусков материи цвета «хаки», 49 кусков шелка. Словом, никаких тайных складов, обычная посредническая контора. Однако, чтобы успокоить недовольных, комиссар градоначальства Вознесенский приказал продолжить обыски и конфискации. Так, в другой гостинице на Солянке – «Деловой двор» улов оказался солиднее. Значительное количество чая, риса, кофе, вина и игральных карт. Все это было конфисковано, несмотря на то, что владельцы товара предъявили соответствующие накладные и чеки.

Явно войдя во вкус, но если серьезно, для того чтобы перехватить инициативу у бесчинствующей толпы, комиссар Вознесенский расширил зону обысков по всему центру Москвы. В результате обнаружилось, что главным средоточием спекулянтских организаций была гостиница «Метрополь». Во многих номерах этой гостиницы не было постояльцев, зато присутствовали крупные партии галантереи, обуви, алкоголя.

Что ж, по сравнению с Корниловским мятежом это несущественный сюжет, однако как сопутствующее явление – очень характерный. «Так не доставайся же ты никому» – не скажешь. В цепочке «толпа – коммерсанты – милиция – власть» дефицитный ширпотреб достался, как мы уже сказали, Совету солдатских депутатов. В данном случае Московскому.

06.09

Этот день – 24 августа 1917 года по старому стилю – можно считать началом корниловского выступления. Именно выступления, а не мятежа или переворота. И в этом заключалась неопределенность ситуации. В самом деле, генерал Лавр Корнилов – главнокомандующий русской армией с конца июля. На Московском государственном совещании в середине августа он выступил с четкой и определенной политической программой, поддержанной не только офицерством и генералитетом, но и кадетами, и правыми монархистами. Речь не шла об отстранении от власти Временного правительства. Наоборот, ключевым пунктом программы Корнилова был роспуск всевозможных Советов – солдатских, рабочих, крестьянских, то есть установление правительственной власти, совершенно независимой от всяких «безответственных организаций» – впредь до созыва Учредительного собрания. Второй важнейший пункт Корнилова – война в полном единении с союзниками до заключения скорейшего мира, обеспечивающего жизненные интересы России. И для этого – создание боеспособной армии и организованного тыла – без политики, без опять-таки вмешательства солдатских комитетов и всякого рода комиссаров. Упорядочение работы транспорта, торгового аппарата. Решение спорных государственных, национальных и социальных вопросов откладывалось до созыва Учредительного собрания. Генерал Деникин потом назовет этот план