Ну же, ящерица, ближе, ближе, наклони голову.
— Ничего, ты узнаешь ее, свою несчастную жертву.
— А знаешь, похоже, я действительно видел этого твоего ангела. Действительно, здесь недалеко.
— Еще бы! — так, еще чуть-чуть пониже голову опусти… я затаил дыхание.
— И даже не одного, а кое с кем.
— Ты, наверное, многих натаскал.
— Вспомнил! Извини, приятель, должен тебя огорчить. Твоя жена сбежала с бродячим комедиантом!
Я не выдержал, это было сильнее меня, я махнул мечом, пытаясь вскрыть артерии на этой уродливой шее. Рано, дракон ушел от удара. Почти ушел: все-таки глубокая царапина осталась на его нижней челюсти. Гигантский змей взревел, выпустив струю горячего воздуха.
— Ну все, хватит, поиграли! Пора и честь знать!
Он одним движением когтя выбил у меня меч, отшвырнул его в сторону, потом наступил и — крак! — сломал. У меня был не очень хороший меч, хорошие слишком дорого стоят, я не мог себе позволить тратить столько денег, я не знал, сколько времени у меня уйдет на поиски.
— Некоторым нельзя давать острые игрушки, они могут пораниться сами и даже представлять угрозу для окружающих, — разозленный дракон приблизил свою голову ко мне, смотрел своим желтым взглядом в упор. — А теперь послушай, приятель. Ни мне, ни кому другому из драконов нет никакого дела до хомячков, которые копошатся на равнине. Тем более нет дела до самок хомячков, которые могут идти куда захотят и с кем захотят. Не стоит верить всяческим сплетням. Просто для сохранения своего здоровья не стоит. Я понятно объяснил?
Он просто пылал злостью, а мне было все равно. Напряжение последнего месяца отпустило меня, как будто сжатая пружина наконец-то разжалась, покачалась некоторое время и успокоилась. Дело было сделано. Конечно, царапина была маленькая, но ее должно было хватить. Я лег на траву и стал смотреть в небо. Облака плывут.
Дракон, не дождавшись ответа, замотал головой, попытался даже спрятать ее под крыло, как чиж в нашей аптеке. Видимо, яд начинал действовать.
— Что за дрянь была на твоей железяке?
Я совершенно спокойно посмотрел на беснующегося змея:
— Ты можешь сделать с хомячком все, что хочешь. Съесть, сжечь, растоптать… Поскольку хомячок сделал с тобой все, что хотел. Я же аптекарь, пусть и ученик. Я знаю этот тайный рецепт. Это была настойка драконьих ягод, собранных в лунную ночь за церковной оградой.
— Драконьи ягоды? А, дошло, крупноплодник мелколепестковый, такие красные ягоды, настойка получается такого бронзового цвета, да?
Я чувствовал, как ему было страшно.
— Ты умрешь. Пусть не скоро, не через час, как написано было в старинном фолианте. Рана небольшая, но достаточная, — я отвернул голову.
— Ну, точно. У нас этой настойкой мажут ссадины малышам, чтобы всякую гадость убить. Щипалкой зовут. С детства премерзкие ощущения. Бр-р! Жжется, зараза, — дракон поморщился. — Ты, небось, еще в концентрированном виде ее на меч налил?
— Я не дам тебе противоядие, его просто не существует.
— Ой, сколько драконят были бы тебе благодарны за такое противоядие, но его, похоже, действительно не существует. Дедовские еще рецепты, — дракон снова поморщился.
— Ты получил свое по заслугам, и ты умрешь.
— Ты мне не веришь? Ты всерьез считаешь, что это яд? Где же вы вычитываете такие глупости?
Я ничего не ответил. Дракон вздохнул:
— Как же вы все-таки отстаете в развитии. Эй, что ты молчишь? Ты тоже принял какую-нибудь гадость? Средство против выпадения чешуи?
Я молчал.
— Ну, хорошо. Меня ты отравил, ты сам онемел, мы оба сейчас умрем… Можно, я умру рядом с тобой? Вот тут, на этой лужайке?
— …
— Вот смотри, я ложусь рядом. Сколько времени мы должны умирать? Час, день, месяц?
— …
— Только я больше дня умирать не смогу, я есть захочу.
— …
— Да ты не бойся, я людей не ем. Послушай, а чего ты все время молчишь? Ты меня пугаешь. А давай перед смертью простим друг друга, я тебя, честное слово, уже простил за эту дурацкую царапину и за то, что железяку свою щипалкой намазал. В конце концов, пощиплет и пройдет. И ты прости за то, что глупо острил по поводу твоей жены. Ты как-то на все слишком резко реагируешь.
Облака продолжали плыть по небу. Когда долго лежишь вот так, навзничь, и смотришь вверх, то приходит такое ощущение, что верх и низ меняются местами, тебя начинает притягивать не к земле, а к небу, и ты боишься упасть туда, в этот бездонный колодец, провалиться сквозь облака и улететь. Ты начинаешь цепляться руками за траву и обязательно закрываешь глаза. Это очень трудно — не закрыть глаза при таком падении вверх. Я старался не закрыть глаза. А потом небо с облаками закрыла драконья морда, почти целиком закрыла. Очень большая драконья морда с царапиной на нижней челюсти. Наверное, смертельной.
— У тебя что-то болит? — произнесла морда. — Может, я тебя чем-то задел? Физически? Страдаешь?
— Мне все равно, — сказал я и подвинулся в сторону, чтобы не видеть дракона.
— Что ты делаешь?
— Падаю в небо.
Дракон задрал голову и некоторое время смотрел прямо вверх.
— Облака, — сказал он, — плывут.
Потом снова устроился поудобнее.
— Какие все-таки сложные у вас, теплокровных, отношения. Как-то вы вечно возитесь, дуетесь друг на друга, недопонимаете, сходитесь, расходитесь, — он попытался показать передними лапами, как возятся и дуются теплокровные, — это все потому, что у вас очень горячая кровь. Она все горячеет, разгорается, закипает и — пуффф!
