Будет кровь - [21]

— Да и чинуша тоже, — добавил он без особой приязни в голосе.

Я забрал у него документы и, прежде чем миссис Уэлдон прошла за оцепление, вернул ей паспорт.

— Спасибо вам за всё, — сказала она на прощание. — Вы точно не хотите уехать с нами?

— Вы так и не спросили о судьбе вашего мужа, — неожиданно даже для себя самого произнёс я.

— Рамон Рохо очень красочно описал его гибель, когда вернулся из города с синяком на пол-лица.

Я понял, что задел очень болезненную струну в её душе, и пожалел о своих опрометчивых словах.

— Спасибо ещё раз, — сказала она, тронув меня за руку. — Спасибо большое.

Я не удержался, взял её ладонь в свою (какой же грубой и большой была моя рука в сравнении с её!) и поцеловал ей кончики пальцев. Сам не знаю, зачем так поступил. Миссис Уэлдон улыбнулась мне на прощание, и снова лицо её замерло маской надменной аристократки. Но я постарался запомнить именно эту грустную, но такую живую улыбку.

А потом меня отгородили солдаты оцепления, и я с чистой совестью направился к урчащему на холостом ходу «Болту». У меня и в самом деле остались дела в этом проклятом городишке.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Гильермо Строцци собрал людей в отеле — тот был его вотчиной, точно также, как гостиница «У северных ворот» и мужской клуб были местом сбора бандитов Рохо. В отличие от тупых веспанцев Строцци предпочитал не дробить силы и держал кулак сжатым. Оставалось только дождаться утра, когда Отравиль покинут солдаты, и можно бить. Война объявлена и приостановлена лишь до тех пор, пока город находится под контролем жандармов. Как только те сядут в свой поезд, Строцци спустит бойцов, включая полицейских Джорджио, которого все зовут просто Джоджо, с поводка. Жирный Нунан только для отвода глаз числится шефом полиции Отравиля: всем там заправляет племянник Гильермо.

— Готовьтесь, парни, — говорил Гильермо, проходя по коридорам отеля, заглядывая в номера своих многочисленных родичей, собранных в Отравиле. Он давно задумал окончательно решить проблему Рохо, жалея, что у него не достало сил сделать это пять лет назад. Старый Рохо прикончил отца Гильермо, а самого его наградил ножевым шрамом. И Гильермо пришлось утверждать свою власть в семье, а принимать молодого сына старого капофамилия[5] в роли нового дона собирались далеко не все. Так что когда Рохо неожиданно предложил мировую, Гильермо вынужден был согласиться. Да, исталийцы контролировали город: полиция во главе с жирным Нунаном была у них в кармане, а молодой Гильермо исполнял обязанности мэра Отравиля после гибели отца. Все козыри были на руках у Строцци, но тогда назревал конфликт внутри семьи, и ударить кулаком исталийцы не могли. Веспанцы же сплотились вокруг Рохо, и готовы были принять удар, а после ответить так, что от Строцци осталась бы только память, да и то ненадолго.

И всё равно, Гильермо жалел, что не напал тогда на веспанцев, не повёл в бой солдат семьи, верных старому дону, не поднял собственного отца, как знамя. Но сделанного не воротишь, теперь старый Рохо в могиле, кого-то прикончил его старшего сына, и уже в их семье намечается раскол. Так говорят его информаторы среди контрабандистов. Многие недовольны Рамоном Рохо, который глядит под юбку своей новой пассии, позабыв про дела. А меж тем его кузен Эстебан, неспроста взявший себе семейную фамилию, набирает вес в клане, да ещё и ведёт разговоры с лидерами контрабандистов — теми, кто таскает через границу товары для Рохо. Самое время покончить с тупыми веспанцами, взяв под контроль весь бизнес в Отравиле.

Пускай напыщенный индюк — астрийский землемер — ясно дал понять, что никаких лестных слов от него Отравиль не дождётся, на Кронваре свет клином не сошёлся. Есть и другие заинтересованные в том, чтобы выстроить тут урб, и находятся они в Рейсе — Розалия не собиралась упускать инициативу таком вопросе. А когда с семейством Рохо будет покончено, в городе станет так тихо, что будет слышен шёпот Гильермо Строцци. И уж чиновник из Рейса найдёт здесь наилучшие условия для строительства урба. Астрийцы же останутся с носом — и поделом им.

От приятных мыслей оторвал бой часов — старинные напольные часы, что отец Гильермо привёз с родины, ударили дюжину раз. Полночь.

А потом тринадцатый удар сотряс весь отель!

VI

В банде Рохо были несколько бойцов, побывавших на войне. Обычно в подобные семьи не брали фронтовиков, однако ещё отец Рамона и Мигеля считал, что те могут быть хорошим подспорьем в разборках, несмотря ни на какие писанные и неписанные преступные законы. Веспанцы никогда всерьёз не относились к Омерте и другими организациям подобного толка. Вот и сейчас развесёлая парочка минёров: один из них ворчливый гном, а второй — тощий, как палка, и зловредный, как болячка, гоблин — заложили заряды вокруг отеля, где засели Строцци. Взрывчатки у Рамона в усадьбе было достаточно, чтобы разнести полгорода в щепки. Однако сапёры выполнили приказ добросовестно, и когда в ровно в полночь грянул взрыв, отель только сотрясся от фундамента до крыши. А после вспыхнули заряды с фосфотаном, и здание объяло пламя.

Именно тогда люди Рохо начали собираться с окрестных улиц. Они шли, вооружённые дробовиками и пистолетами, те же, кто попроще, сжимали в руках утыканные гвоздями или обмотанные колючей проволокой дубинки, а то и вовсе заточенные до бритвенной остроты топоры, лопаты и косы, насаженные на короткие рукоятки.