Будет кровь - [20]

– Я не буду страдать и предаваться унынию. Но я пойду домой к мистеру Харригану и полью цветы.

– Ты уверен, что это хорошая мысль? – Он смотрел на меня очень пристально.

– Мне хочется что-нибудь для него сделать. И я хочу поговорить с миссис Гроган. Узнать, назначил ли он и ей тоже… не помню, как оно называется.

– Содержание. Ты очень внимательный и заботливый. Хотя она, может быть, скажет, что это не твоего ума дело. Она настоящая янки старой закалки.

– Если он ей ничего не оставил, я бы хотел поделиться с ней частью моего наследства.

Папа улыбнулся и поцеловал меня в щеку.

– Ты добрый мальчик. Твоя мама тобой бы гордилась. Ты точно в порядке?

– Ага.

Чтобы доказать, что я точно в порядке, я съел тост и яичницу, хотя у меня совсем не было аппетита. Папа наверняка прав: украденный пароль, клонированный телефонный номер, жестокий розыгрыш. Это не мог быть мистер Харриган, чьи внутренности перемешали, как салат, и чью кровь заменили формальдегидом.

* * *

Папа ушел на работу, а я отправился в дом мистера Харригана. Миссис Гроган пылесосила ковер в гостиной. Она не напевала за работой, как раньше, но держалась довольно спокойно. Когда я закончил поливать цветы, она пригласила меня на кухню, выпить чашечку чаю.

– Есть печенье, – сказала она.

Пока миссис Гроган ставила чайник, я рассказал ей о письме мистера Харригана и о деньгах на доверительном счете, открытом на мое имя для оплаты учебы в университете.

Миссис Гроган по-деловому кивнула, словно и не ожидала ничего другого, и сказала, что тоже получила конверт от мистера Рафферти.

– Босс обо мне позаботился. Оставил мне больше, чем я ожидала. Может быть, больше, чем я заслуживаю.

Я сказал, что чувствую то же самое.

Миссис Гроган поставила на стол две большие кружки с чаем и тарелку с домашним овсяным печеньем.

– Он его любил, – вздохнула она.

– Да. Говорил, что оно очень способствует работе кишечника.

Она рассмеялась. Я взял с тарелки печенье и откусил кусочек. Пока я жевал, мне вспомнился отрывок из Первого послания к Коринфянам, который я читал на собрании Клуба юных методистов в Страстной четверг и на Пасхальной службе всего лишь несколько месяцев назад: «Взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание». Печенье – это, конечно, не святое причастие, и преподобный Муни наверняка объявил бы богохульством подобные мысли, но мне все равно показалось, что в этом есть что-то правильное: помянуть мистера Харригана, угостившись его любимым печеньем.

– О Пите он тоже позаботился, – нарушила молчание миссис Гроган, имея в виду Пита Боствика, садовника.

– Это здорово, – сказал я и взял еще одно печенье. – Он был хорошим человеком, да?

– Вот насчет этого я не уверена, – задумчиво проговорила она. – Он был честным, порядочным, это да, но его лучше было не злить. Помнишь Дасти Билодо? Хотя нет, это было еще до тебя. Ты его не застал.

– Из тех Билодо, что живут в трейлерном парке?

– Ну да. Рядом с супермаркетом. Хотя самого Дасти там уже нет. Как я понимаю, он давным-давно отбыл в дальние края. Он был садовником до Пита, но не проработал и восьми месяцев. Мистер Харриган поймал его на воровстве и тут же уволил. Не знаю, сколько он взял и как мистер Харриган об этом узнал, но одним увольнением все не ограничилось. Ты сам знаешь, как много хорошего мистер Харриган сделал для этого городка. Муни в своей речи не перечислил даже и половины его добрых дел. Может быть, потому, что не знал. Или, может, ему попросту не хватило времени. Благотворительность весьма пользительна для души, но она также дает человеку немалую власть, и мистер Харриган использовал свою власть, чтобы испортить жизнь Дасти Билодо.

Миссис Гроган покачала головой. Как мне показалось, даже с некоторым восхищением. Она и вправду была янки старой закалки.

– Надеюсь, Дасти сумел прихватить хотя бы две сотни долларов из стола мистера Харригана, или из шкафа, или откуда еще, я не знаю. Потому что это были последние деньги, которыми он разжился во всем городе Харлоу, во всем округе Касл и во всем штате Мэн. Его никто не брал на работу. Он не смог бы устроиться даже чернорабочим на ферму Дорранса Марстеллара, чтобы сгребать куриный помет. Мистер Харриган лично за этим проследил. Он был честным, порядочным человеком, наш мистер Харриган, но не дай бог, если ты сам не таков. Бери еще печенье.

Я взял печенье.

– И пей чай, малыш.

Я отпил чаю.

– Я, наверное, сейчас поднимусь наверх. Может быть, перестелю кровати вместо того, чтобы просто снять все белье. Пусть пока будут застелены. Как думаешь, что теперь будет с домом?

– Я не знаю.

– Я тоже. Не имею ни малейшего понятия. Даже не представляю, кто его купит. Мистер Харриган был единственным в своем роде. И все это… – Она широко развела руками. – Все это тоже.

Я подумал о стеклянном лифте и решил, что она права.

Миссис Гроган взяла еще одно печенье.

– И все его комнатные растения… Вот куда их теперь?

– Я бы взял парочку, если можно, – сказал я. – А насчет остальных я не знаю.

– Вот и я тоже. И холодильник забит под завязку. Наверное, надо забрать все продукты. Поделим их на троих: тебе, мне и Питу.