Будем жить! - [2]
Через полчаса спешно приехавший в штаб комбриг слушал телефонный доклад комвзвода разведки.
— Что?! Какие еще инопланетяне, ты же не пьешь, старшой! Как? Вспышка, и вдруг они появляются на пустом месте? Баб хотели увести? Да слышу я, что это не вы стреляете! Разрывными? Ну, твари… Сколько?! Бригада, боевая тревога! Все В-двадцать четвертые — в воздух!
И, обернувшись к начштаба, комбриг приказал:
— Остаешься тут, на хозяйстве. Наверх можешь докладывать что хочешь, а я с первым батальоном. Не имею права? Там наших ребят убивают. Мне в такой ситуации никакие инструкции и приказы не нужны. Бывай, подполковник.
Разведвзвод попал под обстрел, не доехав примерно полкилометра до подсобного хозяйства. Когда идущий первым БТР-60ПБ свернул в поворот, по следующей за ним «шишиге» из кустов ударил залп. Странный такой залп, как-то отстраненно подумал Патрик, ударяя по педали тормоза. Полное впечатление, что стреляют охотничьи ружья, причем патроны снаряжены «Оленем»… Однако стреляют очень часто и точно, «шестьдесят шестой» вон, уже горит. Сзади ойкнул ткнувшийся мордой в рацию от резкого торможения связист.
— Из машины! — рявкнул ему сержант, сам вываливаясь из «газика» в пыль дороги. И вовремя — в серый ящик рации, стоящий как раз за спиной водителя, ударила пуля. В рации зашкворчало, сквозь жалюзи повалил дымок.
— Ах так, значит, — пробормотал Патрик, судорожно соображая, что же теперь делать. И тут он увидел, как выскочивший из кузова грузовика Коля Прокопец вдруг, как будто после хорошего удара, отлетел на пару шагов, причем он — отдельно, а его рука с автоматом — отдельно…
Дальнейшее Патрикеев помнил плохо. Вот он рванул вниз переводчик огня своего акаэмэса, прицелился чуть ниже дыма из кустов и дал короткую, как на стрельбище, очередь на три патрона. Еще дым, еще очередь… Потом сильный удар в живот, отбросивший его от машины, и темнота.
Пятнадцать секунд, на которые Патрик отвлек внимание противника от горящей «шишиги», позволили старшине Малому пресечь панику, возникшую в кузове после первых выстрелов из засады. Брезент на противоположной от засады стороне кузова был взрезан, и разведчики быстро попрыгали в придорожную канаву.
— По дымам! По дымам бей, а потом на полпальца ниже! — орал старшина, когда из-за поворота показался пятящийся задом БТР. Его пулеметная башенка уже смотрела вбок, и наконец загрохотал КПВТ.
— Стрелять, если только кто высунется! — отдал новую команду старшина. Но стрелять не пришлось, огонь из кустов прекратился, и никто оттуда не высовывался. Так, кажется, пора…
— Слон, Колумб, за мной! — крикнул Малой, и, в два прыжка преодолев дорогу, залег в кювете на той стороне. Рядом плюхнулся ефрейтор Солоников по кличке Слон, получивший ее из-за роста метр шестьдесят пять при весе пятьдесят восемь. Причем он не прибавлял его даже после года службы, но бойцом был отменным. Рядовой Прилуцкий, имевший привычку к месту и не месту вставлять «тоже мне, открыл Америку!», вошкался около придорожного куста, зацепившись за него ремнем автомата. Вот же чмо болотное, подумал старшина. Или просто очко играет идти под пули? Так его и там сейчас в момент положат, если будет кому!
Но, похоже, огонь тяжелого пулемета сделал свое дело, да и старшина был уверен, что уж он-то точно разок попал, а скорее всего и не один.
— Ну, Слоняра, не забздишь, как этот? — бросил Малой ефрейтору и, не оборачиваясь, короткими перебежками, от дерева к дереву, бросился вперед. Слон не отставал. Вот и место, откуда вела огонь засада… Бывшая засада, уточнил про себя старшина, глядя на семь валяющихся в молодой траве трупов. Так, этого из автомата положили, этого тоже. Или он вроде жив? Ладно, старшой разберется. А остальных — из КПВТ.
— Агония, — сказал подошедший командир разведвзвода старший лейтенант Мартынов. Из всего разведвзвода только он имел настоящий боевой опыт, полученный еще солдатом, восемь лет назад, на острове Даманском. Старшина тоже участвовал в одном из периодически возникавших на советско-китайской границе инцидентов, но то была просто перестрелка без прямого столкновения с противником.
Старший лейтенант внимательно осмотрел трупы. Черт возьми, такое впечатление, что это вообще не люди! Или, точнее, люди, но какой-то до сих пор неизвестной расы. Черты лиц — европейские, пожалуй, в них при желании можно увидеть что-то семитское. Кожа смуглая, необычного серовато-желтого оттенка. И уши, большие, заостренные вверху и почти лишенные мочек.
Нападавшие были в каких-то странных маскхалатах, больше всего похожих на плащи, обшитые листьями. Под ними — не менее необычная одежда, при взгляде на которую старшему лейтенанту припомнилось слово «кафтан». В общем, что-то чуть ли не дореволюционное. И оружие…
Мартынов поднял нечто, напоминающее мосинскую винтовку, но калибром миллиметров двенадцать и с большим квадратным магазином. Надо же, как аккуратно сделано… так, ствол нарезной… затвор, как у «моси», передергиваем. Ну и патрон! Гильза длиной почти семьдесят миллиметров при диаметре около двадцати, конусности нет, пуля экспансивная оболочечная, судя по надрезам. Понятно, почему поначалу их приняли за разрывные! Порох — явно дымный, и нагар, и запах ни с чем не спутаешь. Магазин неотъемный, заряжается из обоймы, судя по длине — патронов на семь. Да что же это за басмачи такие ископаемые?
Что может сделать наш современник, оказавшись в начале решающей для существования России войны, там, гдё происходит это самое противостояние? Историю событий знает на уровне школьника. Навыков или профильного военного образования нет. Физически… нормальный средний уровень. Но имеется желание и некоторые соображения. Возможно, неправильные. Зато свои.
Попаданец в себя. В детские довоенные годы «переехало» из наших дней сознание опытного авиатора.
Наш современник, обычный автослесарь, попал из не слишком успешно строящей капитализм России в эпоху великих строек индустриализации, и совсем уж безоблачное существование ему не светит. Под неусыпным присмотром суровых партийных органов приходится занимать место в рядах строителей светлого будущего. И делать то, что велят. А велено было продолжать ковыряться в любимых моторах, трансмиссиях, подвесках и несущих кузовах – так что без малейших признаков внутреннего конфликта Иван Беспамятный продолжает совершенствовать средства передвижения высокой проходимости, которыми постепенно насыщались советские войска.
Бывший советский инженер Сан Саныч Смолянинов, а ныне Его Императорское Величество Александр IV, некоторое время думал, что инерцию истории удалось сломать и точка бифуркации пройдена. Ведь демонстрация военным атташе ведущих стран мира русских ударных самолетов и подводных лодок сумела оттянуть нападение Японии на дальневосточные рубежи.Но после такой явной заявки на вступление в «Клуб сверхдержав» Россией заинтересовались очень крупные игроки… И русско-японская война теперь представляется всего лишь репетицией Первой мировой…
«Никогда не разговаривайте с неизвестными» – так предупреждал Булгаков. Сан Саныч Смолянинов, авиационный инженер на пенсии, не внял совету классика… И угодил прямиком в конец XIX века.Вроде бы в такой рокировке много приятного – молодость, богатство, неограниченные возможности карьерного роста… Но появились и новые обязанности, которые он вынужден сам на себя возложить. Так ли просто быть великим князем, вторым сыном Александра Третьего, от рождения кавалером многих высших орденов Российской империи, будущим наследником престола, любимым братом Николая Второго, зная, что совсем скоро одна за другой произойдут три революции, а за ними гражданская война?Первая книга нового цикла от автора бестселлера «Инженер».
Что может ждать в России начала двадцать первого века бывшего заслуженного изобретателя, бывшего ведущего инженера, а ныне мотомеханика предпенсионного возраста? Ничего, кроме нищенской пенсии.Что может ждать в России конца девятнадцатого века больного туберкулезом в последней стадии, пусть даже он наследник престола? Ничего, кроме неизбежной близкой смерти.Что ждет саму Российскую империю в начале двадцатого века? Ничего хорошего… то есть гибель в огне двух проигранных войн и трех революций.А вот что будет, если эти три «ничего» сложить вместе?
О трагедии Белых офицеров, эвакуируемых из Крыма в 1920 году, после поражения в Гражданской войне. Правда, тут же ошиваются какие-то древнегреческие боги(?) и ещё, какие-то подобные сущности.
Опубликовано в альманахе "Искусство революции" № 1, 2018. Взяли силы, науке неведомые, да перенесли дьяка Опричного Приказа в эпоху товарища Сталина.
«Цурюк» — это роман-фантасмагория, первая попытка создания ведической литературы развлекательного жанра.При создании обложки использовалась тема, предложенная автором.
«Желтая пыль» — душераздирающая исповедь подростка, подвергавшегося систематическому физическому и эмоциональному насилию.
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
Сталинский СССР не погиб окончательно. Корни Сверхдержавы не вырваны до сих пор. У нас под ногами, по ту сторону лабиринтов московского метро, скрывается тайный Город, построенный еще в начале пятидесятых и отрезанный от поверхности после убийства Берии. Здесь продолжаются сверхсекретные исследования боевой «красной магии», начатые еще при Сталине. Здесь в самом разгаре борьба за власть между «старыми кадрами» МГБ и молодыми «волками», рвущимися наверх. Попав сюда, привыкай к любой чертовщине, распрощайся с надеждой, не верь, не бойся, не проси — потому что восстать из ада можно лишь ценой собственной жизни…Книга также издавалась под названием «Круг доступа ограничен».
НОВЫЙ ПРОЕКТ от автора бестселлеров «Черные бушлаты», «Черная пехота» и «Черная смерть»! Новое прочтение вечного сюжета о «попаданце» – только теперь уже не в 1941 год, а в неведомый «параллельный мир». Или правильнее сказать: «перпендикулярный»? Ведь эта реальность не просто отстала от нашей на добрых полтысячи лет, но еще и не исчерпала до дна запасы древней магии. И нашему современнику, пусть даже ветерану Афганской войны и эксперту-криминалисту, выжить в этом «перпендикулярном мире» не проще, чем разведчику во вражеском тылу, – вдобавок к обычным «ужасам средневековья» тут в самом разгаре местное «смутное время»: король враждует с высшей знатью, горожане на ножах с рыцарством, Церковь пытается под корень извести колдунов, а любые знания и навыки XXI века воспринимаются здесь как самая черная магия.