Буддийская классика Древней Индии - [134]
* Здесь передано буддийское понимание роли Просветлённого в мироздании. При занятиях «аналитической» медитацией (випащьяна) Будду нельзя представлять ни Создателем (как Вишну), ни Разрушителем (как Шиву). Данная строфа, как и строфы 8-9 этого гимна, а также ниже, И, 4 и особенно III, 33-34 иллюстрируют буддийский антикреационизм (ниришвара-вада), но отнюдь не атеизм, см. [Андросов 1986]. См. также интересное мнение Т. Р. В. Мурти [Murti 1980: 287-289].
** Истинно сущее — tathatä, тиб. de bzhin nyid — одно из условных обозначений внезнакового Абсолюта.
* Совершенствование медитации — bhävanä, тиб. bsgoms та — третья и высшая буддийская мудрость, как наука непосредственного постижения истины. Полное название — бхавана-майи праджня, см. о ней комментарий к ДС, СХили [Андросов 1990: 58-60].
** Благородный муж — arуа, тиб. ‘phags ра — одно из названий духовно совершенствующегося буддиста, заимствованное из ведической культуры.
*** Чистое сознание — см. выше, примеч.* к строфе 10. Идея освобождения (мокша) чистого сознания (виджняна) при условии безопорности на знаки, выраженная здесь и в следующей строфе, согласно К. Линдтнеру, чрезвычайно важна как для ранней Махаяны, так и для всей индийской философии [Lindtner 1997:125-129].
* Добродетель — punyа, тиб. bsod nams — речь идёт о практике накопления добродетели (пунья-самбхара), см. ДС, CXVII.
II. «Гимн несравненному Будде»
* Бессамостность — nihsvabhäva, тиб. dngos bo med — состояние свободы не только от Я, но и абсолютно от всего остального. В учении Нагарджуны термин является синонимом пустотности (шуньята). В полемической философии срединников (мадхьямиков), по-видимому, термин «нихсвабхава» лучше переводить как «бессамосущее» или непризнание, отрицание самостоятельного, ни от чего не зависящего бытия любой сущности. См. также выше, примеч. к строфе 10 предыдущего гимна.
** Воззрение — drsti, тиб. Ita ba — о пяти см. ДС, LXVUI, но в целом высказывание передаёт махаянское отношение к рассудочно-мыслительной деятельности, которая рассматривается как одно из главных препятствий на пути духовного освобождения.
* Просветлённое око — baudha-caksu, тиб. sangs rgyas spyan — это особое свойство видеть интуитивно, которым обладает Всеведущий в состоянии Абсолюта, или «взирания» пустоты. См. также ВЧ, 18, ДС, LXVI и ср. со строфой 12-й предыдущего гимна относительно того, сколь велико различие этих двух уровней зрительного сознания. Амритакара тоже определил «просветлённое око» через матрику «пяти очей» и истолковал в качестве медитативного мастерства (дхьяна), преодолевающего кармические узы, а также в качестве совокупной «чудесной способности» (абхиджня) [Tucci 1958:240], т. е. вполне замещающей остальные пять или шесть способностей, согласно ДС, XX.
** Высшая реальность — tattva, тиб. de nyid — один из ключевых терминов, символически указывающих на объекты интуитивно-мистического опыта.
* С точки зрения наивысшей истины — parama-arthatah, тиб. don dam ра — это значит учитывать состояние подлинной реальности Абсолюта, с позиций которого всё здесь иллюзорно. См. ДС, XCV.
** Подлинная реальность — dharmatä, тиб. chos nyid — ещё один ключевой махаянский термин для условного обозначения природы Абсолюта, т. е. того, что лежит в основе проявления дхармо-частиц.
* Признаю свою ошибку в переводе (как и ниже, строфы 8-й) в предыдущих публикациях этого гимна ([Андросов 1990: 219; 1995а: 170]), где термин «дхарма» понимался как «учение». В сознании Будды уже не возникают и не подавляются никакие дхармо-частицы, в том числе (как подчёркивают аргентинские исследователи [Tola, Dragonetti 1995: 145, п. 135]) благоприятствующие освобождению и омрачающие Путь, см. ДС, XXX и др. Будда не делает ни того ни другого, потому что Он знает, как не порождать [мысли и образы] и как искоренять омрачения, не касаясь деятельности дхармо-частиц, неизбежно возникающих и исчезающих в этом мире. Данные знания входят в учение о «десяти знаниях», см. ДС, XCIII.
** Видение одинаковости — samatä-darsana, тиб. тпуат ра nyid kyi Ita ba — на мой взгляд, эта духовная практика является идентичной или одним из подвидов «знания о том, как относиться ко всему равно» (самата-джняна, см. ДС, XCIV), в качестве буддийской искусности в равновесии, Срединности. Это искомое медитативное состояние, в котором восприятие мироздания не искажается ни внешними данными чувств и мышления, ни внутренними пристрастиями и неприятиями. Умение достигать равновесия и знание, как им пользоваться, есть одно из пяти высших знаний.
* Здесь выражена махаянская идея о том, что духовное не противостоит мирскому и что желание избавиться от новых рождений — это вовсе не буддийский Путь, ибо за нирваной не нужно куда-нибудь ходить. Она присутствует здесь, слиянно с сансарой. Не твори различий, созерцай одинаковость — равность всему, дабы приблизить нирвану.
** Умиротворение — santi, тиб. zhi ba — спокойствие, свойственное высокоподвигнутым существам, являющееся одним из признаков истины о прекращении страдания (ДС, XCIX) и одним из определений нирваны (ДС, LV). См. также PA, I, 45.
В это издание, посвященное Марпе-лоцаве (1012—1097) — великому йогину, духовному наставнику, переводчику и родоначальнику школы Кагью тибетского буддизма, вошли произведения разных жанров: предисловие ламы Оле Нидала, современного учителя традиции Карма Кагью, перевод с тибетского языка классического жития, или намтара, Цанг Ньёна Херуки (Tsang Nyon Heruka, 1452—1507), описывающего жизненный путь Марпы, очерк об индийской Ваджраяне, эссе об истоках тибетской систематики тантр и школы Карма Кагью, словник индо-тибетской терминологии, общая библиография ко всему тексту. Книга представляет безусловный интерес для тибетологов, буддологов и всех тех, кто интересуется тибетским буддизмом и мистическими учениями Востока.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Японская культура так же своеобразна, как и природа Японии, философской эстетике которой посвящены жизнь и быт японцев. И наиболее полно восточная философия отражена в сказочных жанрах. В сборник японских сказок «Счастливая соломинка» в переводе Веры Марковой вошли и героические сказки-легенды, и полные чудес сказки о фантастических существах, и бытовые шуточные сказки, а также сказки о животных. Особое место занимает самый любимый в народе жанр – философские и сатирические сказки-притчи.
В основу этого издания положен текст гигантского компендиума «Чжоу И Чжэ Чжун» («Анализ внутреннего содержания Чжоусских перемен»), составленный в начале XVII века великим китайским ученым Ли Гуанди. В его книгу вошли толкования из огромного количества трудов всех эпох и времен, в которых китайские ученые обращались к анализу текста «Книги перемен», лежащего в самой основе цивилизационной парадигмы китайского ума. «Книга Перемен» в течение тысячелетий являлась пособием по искусству мыслить, на котором оттачивали свой ум миллионы китайских мыслителей и деятелей, принимавших участие в управлении империей.
Книга сказок и историй 1001 ночи некогда поразила европейцев не меньше, чем разноцветье восточных тканей, мерцание стали беспощадных мусульманских клинков, таинственный блеск разноцветных арабских чаш.«1001 ночь» – сборник сказок на арабском языке, объединенных тем, что их рассказывала жестокому царю Шахрияру прекрасная Шахразада. Эти сказки не имеют известных авторов, они собирались в сборники различными компиляторами на протяжении веков, причем объединялись сказки самые различные – от нравоучительных, религиозных, волшебных, где героями выступают цари и везири, до бытовых, плутовских и даже сказок, где персонажи – животные.Книга выдержала множество изданий, переводов и публикаций на различных языках мира.В настоящем издании представлен восьмитомный перевод 1929–1938 годов непосредственно с арабского, сделанный Михаилом Салье под редакцией академика И. Ю. Крачковского по калькуттскому изданию.
В сборнике «Небесная река» собраны и пересказаны в доступной форме мифы о сотворении мира, о первых японских богах и легендарных императорах. А также популярные в древней Японии легенды о сверхъестественном в стилях хёрай и кайдан, сказания и притчи. Сборник подобного содержания предлагается вниманию читателя впервые.
«Китайский эрос» представляет собой явление, редкое в мировой и беспрецедентное в отечественной литературе. В этом научно-художественном сборнике, подготовленном высококвалифицированными синологами, всесторонне освещена сексуальная теория и практика традиционного Китая. Основу книги составляют тщательно сделанные, научно прокомментированные и богато иллюстрированные переводы важнейших эротологических трактатов и классических образцов эротической прозы Срединного государства, сопровождаемые серией статей о проблемах пола, любви и секса в китайской философии, религиозной мысли, обыденном сознании, художественной литературе и изобразительном искусстве.