Будда из Бенареса - [29]

Каменные здания за крепостной стеной (дворец раджи Бимбисары, зал собраний, тюрьма и дома вельмож) показались Девадатте творениями асуров. В каждом таком доме поместилось бы немало коней и колесниц, а в середине еще осталось бы место для двух слонов, танцующих брачный танец. Пожалуй, в долине Ганги только город Шравасти мог поспорить в величии с Раджагрихой. Бенаресу, увы, было до нее далеко.

В то же время Девадатта замечал, какие почтительные взгляды бросают на него люди — эти заурядные, ничего не понимающие жители Магадхи, глупо прозябающие в сансаре, — и невольно чувствовал радость от сознания своей избранности. К отшельникам подошел усатый кшатрий с коротким мечом на левом бедре. Судя по одеждам шафранного цвета, это был уроженец Чампы, столицы ангов, недавно покоренных Бимбисарой. Воин-анг опустился на одно колено и краем шелкового плаща вытер ноги сперва Сидахарге, а потом Девадатте.

— Зачем ты сделал это? — спросил изумленный Девадатта.

— Прикосновение к благочестивым отшельникам очистит меня, — смиренно отвечал уроженец Чампы.

И Девадатта в который раз подумал, что быть шраманом не так уж плохо.

4

В Раджагрихе уже несколько дней толковали о том, что Магадху осчастливил своим прибытием новый учитель, перед которым все прочие отшельники, маги и проповедники меркнут, как светлячки при ярком дневном свете. Сиддхарту называли Достойным Имени Совершенного, Великим Шраманом, Торжествующим Бхагаваном. Говорили, что он молод и строен, отличается чинной походкой, прекрасной осанкой и благородными движениями рук; стоит ему возвысить голос, и сойки и горлицы замертво падают с веток Его сопровождает двоюродный брат, молодой аскет, железноногий и взнузданный Великой Решимостью.

Ходили слухи, что отшельник Сиддхарта знает прошлое, настоящее и будущее; он способен приручить тигра; он видит в небе гандхарвов, а под землей — нагов; он умеет входить через запертые двери, проникает сквозь каменные стены, становится невидимым, в одно и то же время появляется в разных местах. По его слову деревья нагибаются так низко, что плоды можно срывать с самых высоких ветвей.

О стычке с кшатрием на берегу Ганги рассказывали, будто Укротитель Косматых Подвижников, не сходя с места, испепелил его взглядом. По другой версии, человек, вздумавший перечить Совершенному, провалился под землю, в самый ад Авичи. Кое-кто прибавлял, что при этом отшельник Сиддхарта поднялся в воздух на высоту кокосовой пальмы. Через пару дней очевидцы уверяли, что Сиддхарта поднялся на высоту семи пальм, причем из его груди вырывался огонь, а из бедер лились потоки воды. Другие, правда, настаивали, что все было наоборот, и языки пламени вырывались из нижней части тела, а вода шла из верхней; иные же и вовсе склонялись к тому, что огонь и вода попеременно выходили то из правого, то из левого бока отшельника Сиддхарты.

Неудивительно, что когда отшельник Сиддхарта пришел в Раджагриху и сел, скрестив ноги, на площади возле тюрьмы, любопытные потекли к нему полноводной рекой.

«Зло не приносит счастья и не дает покоя, — говорил Сиддхарта. — Избегайте зла, как купец без спутников, но с большим богатством, избегает опасной дороги. Если вы сделали зло, не делайте его снова и не стройте на нем свое благополучие. На небе и среди океана, в лесу и в горной расселине не скроется человек от последствий злых дел».

«Добро не приносит счастья и не дает покоя, — говорил Сиддхарта. — Добро лучше, чем зло, и накопление его приятно, тогда как накопление зла — горестно. На небе и среди океана, в лесу и в горной расселине не скроется человек от последствий добрых дел».

«Зло и добро не приносят счастья и не дают покоя, — говорил Сиддхарта. — Добрые снова войдут в материнское лоно, злые будут гореть в нижних адах, но только лишенные желаний достигнут нирваны».

Он учил юношей побеждать тягу к женщинам, купцов — к накопительству, брахманов — к священным ведам, воинов — к оружию, певцов — к музыке, а родителей лечил от страсти, привязывавшей их к детям, ибо все это были желания, приводившие к новым страданиям. Люди целовали ему ноги, и многие падали от воздействия силы, которой он обладал.

— Как нам жить, Возвышенный? — спрашивали они.

— Бегите суеты, бегите желаний, стремитесь к покою и недеянию, — отвечал Сиддхарта. — Спешите, ибо пастух гонит коров на пастбище, а старость и смерть гонят жизнь живых существ. Учитесь останавливать течение мыслей и тем побеждайте любое страдание. Если вы устали от трудов, оставьте их. Если семья мешает освобождению, оставьте ее.

— Учитель, я хочу пойти с тобой, — говорил ему юноша-кшатрий. — Но у меня семь братьев, один меньше другого. Когда я возвращаюсь домой, они все выбегают мне навстречу. Я к ним очень привязан.

— Из приятного рождается печаль, из привязанности рождается страх, — отвечал ему Сиддхарта. — Оставь своих братьев — и обретешь свободу. Ибо если нет приятного, откуда взяться печали и страху?

— Я хочу жениться.

— Из «хочу» возникает страсть, а нет несчастья большего, чем страсть. Беги в горы и леса, к деревьям в роще…

— Но я полюбил.

— Никого не люби, ибо любовь — это узы, а расставание с любимым болезненно и неизбежно. Отказ от маленькой радости позволит тебе узреть великое счастье.