Будь со мной честен - [57]

Однажды в середине второго семестра на первом курсе Джулиан появился у нее в общежитии. Мими читала у себя в комнате. Она запомнила строчку стихотворения, стоявшую перед глазами, когда раздался громкий стук в дверь. «ни у кого даже у дождя нет таких крошечных рук». Она как раз подумала, что само стихотворение очень красиво, хотя этот Каммингс мог бы написать начальные слова строк с большой буквы и расставить знаки препинания, как все нормальные люди.

Ее окликнули из коридора.

Мими со вздохом отложила книгу и пошла к двери.

– Привет, Джулиан, – сказала она, обняв брата, хотя тот не выносил объятий.

Другие студентки подумали бы, что у нее не все дома, если бы она не обняла родного брата.

– Он правда твой брат? – спросила одна из девушек, имя которой Мими не вспомнила бы теперь даже под страхом смертной казни. – Ты никогда о нем не рассказывала.

Джулиан услышал, но промолчал. Он выглядел немного расстроенным – не таким, как всегда.

Мими провела Джулиана в комнату и села за свой стол, а брата усадила за стол соседки, которой, к счастью, не было дома. Та вечно пропадала у своего бойфренда, о котором постоянно всем рассказывала. Его звали Конрад. Забавно, что имя той девушки тоже начисто изгладилось из ее памяти.

– Что случилось, Джулиан? – спросила она.

– Меня отобрали в «Атланта брэйвз». Скаут сказал, что не уйдет, пока не увидит на контракте подпись Джулиана Гиллеспи.

– О, Джулиан, здорово! Ты всегда об этом мечтал! И чем все закончилось?

– Он ушел без моей подписи, потому что она недействительна без согласия родителей – я несовершеннолетний. Ему нужна была не моя подпись, а доктора Фрэнка Бэннинга или миссис Бэннинг. Кого-нибудь из них или обоих сразу.

– Ну, думаю, это не станет камнем преткновения.

– Станет. Уже стало. Мама не подпишет согласие и отцу не даст.

– Почему?

– Потому что меня выперли из школы.

– О господи!

– Она говорит, я должен сначала окончить колледж. Мими, я ненавижу учиться.

– А маме ты об этом говорил?

– Да.

– А она что сказала?

– Что если я постараюсь, то буду получать хорошие оценки, как в школе, когда ты делала за меня уроки.

– Она не знает, что я делала за тебя уроки.

– Зато я знаю. Это безнадежно, Мими. Мать говорит, что мы не из тех людей, сыновья которых становятся знаменитыми спортсменами и женятся на кинозвездах. Мы из тех, сыновья которых хорошо учатся и становятся врачами.

Мими немного задело, что мама не сказала ничего о том, чем должны заниматься дочери людей их круга, однако речь шла не о ней, а о Джулиане.

– А что еще она сказала?

– Что если ее сын собирается стать Джо Ди Маджио, то она могла с таким же успехом выйти за Элвиса.

Мими не могла понять, как одно связано с другим. Интересно, неужели Бэннинг и вправду могла выйти за Элвиса? Каждый раз, когда мать упоминала о своем сенсационном знакомстве с Элвисом, а это случалось нередко, Мими вспоминала случайно услышанный телефонный разговор. «Как обидно, что Джулиан так красив и может выбрать любую понравившуюся девушку, – говорила мать кому-то из подруг, – а Мими, спаси ее господь, такая невзрачная дурнушка. Кто на нее позарится? Ей придется искать работу». Слово «работа» звучало в ее устах как «проказа».

– Ты должна мне помочь, Мими, – сказал Джулиан.

– Не знаю, – ответила она. – Разбирайся сам. Мне надо писать сочинение. За меня его никто не напишет.

– Я уже разобрался! Я хочу играть в бейсбол. Я умру, если не смогу играть.

Джулиан пристально смотрел ей в глаза. Мими знала этот упрямый взгляд, стойку, сжатую челюсть. Когда он становился таким, его невозможно было урезонить. Слава богу, что хотя бы остался сидеть на стуле. Когда на него накатывало, Джулиан мог лечь на пол, и никакая сила не заставила бы его сдвинуться с места. Мими теперь была в два раза меньше брата, и ей этого вовсе не хотелось.

– Все будет хорошо. Это тебе не битва на Марне. Ты справишься.

Джулиан долго молчал, а когда вновь заговорил, его слова плохо вязались с темой беседы.

– Те девушки не верили, что я твой брат. Они сказали, что если бы у тебя был брат, они бы знали.

– И что? Я не обязана всем все рассказывать.

Джулиан промолчал. Мими взяла книгу и вернулась к чтению, надеясь, что брату наскучит и он уйдет. Если нет, поспит на соседкиной кровати, а утром она что-нибудь придумает.

Придумывать ничего не пришлось. Посидев несколько минут, на протяжении которых Мими старательно игнорировала Джулиана, тот встал и вышел. Только не в дверь, а в окно комнаты на шестом этаже. Она ничего не поняла, пока не услышала шум голосов, а затем сирену.

– Я никогда не говорила тем девчонкам, что у меня есть брат, – сказала мне Мими, – и его не стало.

Когда мы с Мими вошли в приемное отделение неотложки, она стала объяснять, зачем приехала.

– Мой сын… – начала она и не смогла произнести больше ни слова. – Мой сын… мой сын…

Слова застревали у нее в горле. В конце концов я положила руку ей на плечо и сказала:

– Нашего сына, Фрэнка Бэннинга, доставили сюда на «Скорой помощи». Нам позвонили из школы.

Я сказала это машинально, почерпнув эту идею у незнакомой администраторши. Получилось очень удачно: по правилам, в больницу пускают только ближайших родственников.