Будь со мной честен - [56]

Он полежал, уставившись в потолок, и вновь принял сидячее положение.

– Ты представляешь себе, как она одинока?

– Нет, скажи, – настаивала я. – Ты или нет? Я умираю от любопытства.

Он посмотрел на меня долгим тяжелым взглядом, как будто пытался понять, кто я такая: бывшая соседка, актриса из телесериала или враг из прошлой жизни.

– Дело не в любопытстве, Элис. Ты просто эгоистка.

Кем только меня не называли в жизни: занудой, серой мышкой, паинькой, неудачницей. Эгоисткой – еще никогда.

Ксандер вскочил с кровати и прошел к двери, глядя сквозь меня, точно я стала невидимой. Точно меня нет.

Мими была права. Уверенность в себе очень помогала мне в жизни. Лишившись этого компаса, я растерялась. Я рухнула на красный диванчик и довольно долго ненавидела себя: самодовольную, лицемерную, хвастливую эгоистку, уверенную, что мир стал бы гораздо лучше, если бы все остальные просто заткнулись и слушали. Я ничем не лучше доктора Мэтьюса.

В окне виднелись холмы, покрывшиеся после дождей нежной зеленью, которая не продержится и неделю. У меня заурчало в животе, хотя есть не хотелось. Оставалось вызвать такси, а я все чего-то ждала. Я не боялась опоздать, потому что не бронировала билет заранее, собираясь купить его прямо в аэропорту.

На стук в дверь я не ответила. Мими не стала стучать во второй раз, просто вошла.

– Ты еще здесь?

– Как раз хотела вызвать такси, – сказала я, не осмеливаясь посмотреть ей в глаза.

– Ты мне нужна, – сказала она.

– Попросите Ксандера.

– Ксандер не водит машину.

– Разумеется, водит.

– У него нет прав.

Я повернулась к ней. До того момента я никогда не считала ее старой, хотя она годилась мне в матери.

– Он ездил за досками для двери, – напомнила я.

– Доски убить нельзя. Мне нужно в больницу. Фрэнка везут туда в «Скорой помощи».

– Это я во всем виновата, – сказала Мими.

Я ехала насколько возможно быстро, чтобы никого не убить.

– Не говорите так. Ни в чем вы не виноваты.

– Виновата. После нашего разговора я сидела и думала, что если бы не Фрэнк, мне не пришлось бы впускать тебя в дом.

Мими позвонили из школы и сказали, что у Фрэнка случился припадок.

– Ничего страшного, – успокаивала я. – Припадок может спровоцировать все, что угодно: низкий уровень сахара, недосыпание, перегрев, аллергическая реакция…

«Опухоль мозга», – мысленно продолжила я.

– Опухоль мозга, – прошептала Мими. – Это бы многое объяснило.

Звонила не Паула, а другая, незнакомая администратор.

– Я не смогла дозвониться до вашей партнерши Элис, – сказала та Мими. – Возможно, вы захотите связаться с ней перед поездкой в больницу.

Так Фрэнк обзавелся двумя мамочками. Честно говоря, с ним бы и десяток не справился.

По дороге в больницу Мими рассказала мне грустную невыдуманную историю о том, что случилось с Джулианом.

Началась она так:

«Я всегда считала свою мать дурой. А в один прекрасный день у меня появился Фрэнк».

До того как появился Фрэнк, Мими была уверена, что станет лучшей матерью, чем Бэннинг. Она прекрасно понимала Джулиана, невероятно талантливого в нескольких вещах и безнадежного во всем остальном. Когда мать требовала, чтобы тот сделал домашнюю работу по физике или по французскому, к которым у Джулиана не было способностей, Мими делала это за брата. Обман легко сходил с рук: устав бороться с неразборчивым почерком Джулиана, мать еще в средней школе сдалась и купила ему пишущую машинку – ту самую, которой теперь пользовалась Мими. Джулиану оставалось только нацарапать свое имя на листке с заданием, которое напечатала сестра. Он тем временем стучал мячом по стенке сарая, пока не становилось так темно, что белый мяч почти сливался с серой, потрескавшейся стеной. Что с того, что Джулиан не понимает разницы между Версальским и Верденским договором? Он не такой, как другие дети. Особенный. Он перерастет. Или в крайнем случае станет знаменитым, и все перестанут обращать внимание на его чудачества.

И все-таки Мими стало легче, когда Джулиан уехал в колледж. Конечно же, она любила брата, хотя временами его тупость раздражала ее не меньше, чем всех остальных. Без Джулиана в доме стало значительно спокойнее. Они могли теперь спокойно спать по ночам. Правда, это касалось только Мими. Мать уже много лет мучилась бессонницей, а доктор Фрэнк ночами пропадал в больнице: зашивал пьяных драчунов, объявлял мертвыми жертв автокатастроф, принимал роды.

Мими видела, как расстраивается мать после телефонных разговоров с Джулианом. Он никогда не говорил целыми предложениями. «Да», «Нормально», «Не очень». Когда приходило письмо с оценками, Бэннинг долго держала конверт в руках, затем наконец открывала, читала, что там написано, и выбрасывала скомканную бумажку в мусор, чтобы остальные не узнали. Мими в такие моменты жалела, что не может больше делать за брата домашние задания.

Потом уехала в колледж и Мими. Она даже не подозревала, что уехать из дома будет таким облегчением. Точно расстаться с тесными старыми туфлями: ты даже не замечаешь, что они сдавливают большие пальцы, пока не наденешь новые, которые тебе впору. В колледже Мими никому не рассказывала о своей семье. Она рано усвоила, что легче задавать людям вопросы о них самих. Все считали, что с ней приятно общаться, хотя общение выходило однобоким. Она делала вид, что ей это нравится.