Будь проклята, Атлантида! - [81]

- Севз или не Севз! – заорал Тифон в лицо отцу. – Я не считал ублюдков, которых ты плодил с кругломордыми рабынями! И не я собрал полтысячи тысяч в одном месте копать проклятую канаву! Докопались! А теперь винишь меня, который бил диких и опять побьет. Или за них возьмется этот нюхатель благовоний? – Он, туго ворочая шеей, повернулся к Уруну.

- Не смей указывать мне! – взвизгнул Хроан. – Вот оставлю под Небом Уруна, а сам поведу войско.

Взглянув на чахлого, встревоженного отца, Тифон гулко захохотал. В проходе раздалось звяканье подкованных сапог по каменным плитам. Не спрашивая позволения, в зал Тайных бесед вошли Италд и Цнам. в шепоте, ползущем по дворцу, они уже уловили весть о вторжении и бунте.

- Куда! Не отряхнув пыли, с оружием!

Широкий, налитой силой Италд молча отодвинул старца. Следом шел Цнам. Наспех склонившись перед Хроаном, оба повернулись к Тифону. Хроан выпрямился. Его лицо окаменело, выражая спокойную волю.

- Достань рисунок Срединной, - бросил он Итлиску.

Тот метнулся к стенной нише, развернул на столе лист длинной кожи. Еще несколько вздохов назад, пораженный вестью о восстании на Канале, Хроан, казалось, впал в отчаянье. Теперь он владел собой, и Тифон уже не решался возражать ему.

- В одном я вижу заступничество богов, - медленно проговорил Подпирающий. – Наше счастье, что ветер с юго-востока задержал в Срединной войско, готовое плыть в Анжиер. А теперь, воители, подойдите сюда и скажите, какова, по-вашему, может быть сила бунтовщиков и как они собираются действовать. Начнем с Италда.

- Ты что, с мамонта свалился? – приветствовала будущая жрица Канала пыльного, растрепанного Акеана.

- Севз… идет на Атлу! – выдохнул Акеан. – Канал взбунтовался!

«Вот оно!» - Майя прикрыла глаза, вызывая в памяти те едва уловимые знаки, которые давно не давали ей покоя. Сейчас казалось странным: как можно было не угадать их значения? Она почувствовала отчаяние, желание разбить голову о полированные камни стены. Потом злоба перекинулась на Севза: живучий Бык! Надо было ему вломиться, когда до исполнения заветных замыслов оставалось меньше двух лун!

- Рассказывай! – Майя обернула к кормчему точенное из прохладного камня лицо.

Акеан, путаясь, пересказал вести с севера.

- Пойми, кормчий Хиома узнал Севза, - причитал он, - как нам теперь оправдаться с этой проклятой головой?

- Никак! – Майя достала чистый лист кожи. – Повинимся во всем. Помолчи! – хмуря брови, жрица покусывала тростинку. Потом быстро нарисовала три строчки знаков и протянула лист Акеану: - Ставь свое имя рядом с моим.

По мере чтения глаза Акеана стекленели, а рот открывался.

- Нет! – крикнул он, отбросив лист, словно змею. – Добровольно принять смерть! Ни за что!

- Болван! – Майя ткнула палочку в дрожащие пальцы кормчего. – Разве Севз не показал, как выгодно сколько-то времени побыть мертвым?!

Глава 10 Битва при вулкане

Повстанцы двигались на юг, отмечая путь горящими селами и городами. Невиданных размеров войско, вернее разноплеменная орда, вооруженная необычным, но грозным оружием – лопатами, кирками, топорами – широко растеклась по Западной равнине, от моря до Главного хребта. На ее пути вспыхивали дома, рабы кидались на хозяев. Кое-где возникали очаги сопротивления, но быстро захлебывались в волнах гнева. На место одного погибшего раба вставало десять освобожденных. Атланты прятались и бежали, смятение охватило Срединную.

Вожди с войсками, приплывшими с востока и во много раз выросшими за счет принятых воинов, шли по дороге. На ходу формировались отряды, назначались командиры и вестники для передачи приказов.

Севза не радовала легкость побед. Чутье говорило, что враг собирает силы для удара. Где и когда он нанесет его? Севз слал во все стороны дозорных, подолгу сидел с Бронтом над рисунком Срединной, стараясь угадать планы врага.

- Будет вам колдовать! – кричал Айд, блестя зубами и белками глаз. – У Даметры лучше получается.

Шестьдесят тысяч воинов Италда на двуустах кораблях уплыли на север. Войска, которые должны были вести Тифон и Цнам, спешно стягивались к Атле. В ожидании выступления Тифон пировал и развлекался, возмещая предстоящие походные тяготы. Иногда после доброй чаши или особенно острого зрелища он протягивал руку – похлопать по бедру Майю, или делал жест, который Акеан понял бы без слов. И тут же досадливо морщился.

Вместо них во дворец был доставлен лист с тремя строчками: «Приносящая жертвы Майя и кормчий при Наследнике Акеан с раскаянием доносят: когда Божественный у Анжиера бунтарей сокрушил, мы, гнусного Севза настигнуть не сумев, чужую голову за Севзову выдали. Нет нам прощения. В стыде и горести у алтаря Ушшар-усыпительницы добровольную смерть принимаем. Рисовано в Атле в год с Приплытия 1264-й, луны Перемежающихся ветров на седьмой день».

Показывая сыну лист, Хроан не попрекнул его злосчастной головой. Передоверив судьбу страны полководцам, он замкнулся и предался молитвам. Тифон чувствовал жалость к отцу.

- Не отчаивайся! – сказал он, повинуясь порыву. – Я подавлю бунт, и ты закончишь Подвиг. Ведь осталось немного?

- Всего половина луны, - вздохнул Хроан.