Будь проклята, Атлантида! - [63]

- И что я ничего, ничего не забыл! – просительно добавил Ор.

Через луну пришел ответ. Дочь Храда благодарила знатока за похвалу и очень, очень радовалась, что гий ничего не забыл.

Палант удивленно хмыкнул: чего это они – и раб и хозяйка упирают на память? Речь ведь не о Тхане.

К весне записи Эрама были разобраны и красиво переписаны. Теперь Палант и Ор все время отдавали подготовке к пути на Зирутан: считали стадии, дни, пищу для людей и оленей, прокладывали путь на рисунке. Настал день, когда Паланта вызвали во Внешний круг. Там ждал работорговец Ситтар с обещанными рабами.

- Возьми лошадей, - сказал Палант Ору, протягивая ему свой знак, - поедем за твоими братьями.

Знатоки свободно ездили во Внешний Круг, ученики – с разрешения наставников. Ниже домиков селения в узкой теснине была стена с воротами, охраняемыми знатоками из школы воинских хитростей. Они выпускали во внешний мир лишь тех, кто имел разрешение Фара. Зато и приезжавшим извне, будь это титан с десятью веслами на знаке, приходилось ждать у ворот, пока за ним не приезжал пригласивший.

Ситтар, высокий атлант с длинным лицом, напоминающим морду лося, ждал Паланта с Ором у приземистого сарая. Ор зашел к пятерым гиям. Рабы в обычных накидках из грубой шерсти настороженно смотрели на соплеменника в добротной господской одежде. Среди гиев были – юноша, трое мужчин в лучшем охотничьем возрасте и рослый жилистый Старший Отец с седеющей бородкой.

- Чей ты? – спросил старик, окинув Ора взглядом широко расставленных голубых глаз.

- Сын Лебедя, - ответил Ор, вовремя вспомнив, что так назвался Паланту, чтобы не будить недобрую память о Куропатках.

- Лебедя? – переспросил самый молодой. – А почему я не знаю тебя? Кто твоя мать? – Ор растерянно молчал. – Для чего ты… - начал юноша, но старый гий положил ему на плечо тяжелую руку.

- О предках потом, - сказал он. – Лучше объясни: вот мы идем во льды с узкоглазыми. Они будут приказывать, мы – выполнять. А у тебя какое дело будет в этом пути?

- Я… я буду делать и гийскую работу, и рисовать знаки, как они…

- Значит, один глаз у тебя будет косой, а другой гийский? – насмешливо сказал сын Лебедя. – Жалкая жизнь!

Палант обратился к гиям на их языке. Здесь они будут жить и делать все для ледяного пути. Ор будет доставлять необходимое и пояснять неясное. Через луну начнется путь. По возвращении Палант вернет их прежнему хозяину и оплатит луну отдыха, если будет доволен ими. Все ли добровольно идут на опасное дело? Во льдах негоже понуждать спутников хлыстом.

- Мы согласны, - за всех ответил седой. – Тебе не придется упрекать гиев в слабости и трусости.

Ор занялся делом, в хранилище, показав знак Паланта, взял войлоки для постелей, ремни, кожи и меха для работы. Прежде всего надо было сделать чум, в каких живут пастухи на зимних пастбищах – кожаный, с меховым пологом внутри, достаточный для десяти человек. Старый гий, Тиво, сам отобрал кожи, нити из жил, несколько игл и ножей. Попросив у духов помощи, начали кроить шкуры. Гии по-прежнему относились к Ору холодно. Но к этому он уже притерпелся на Канале.

На следующее утро Ора удивило и обрадовало дружелюбие соплеменников. За работой гии вспоминали родные места, пели охотничьи и пастушьи песни. Ор сказал, что его предок – Куропатка и объяснил, почему скрывает это от атлантов. Рассказ о пути с Севзом еще прибавил ему уважения охотников, а молодой сын Лебедя перешел от неприязни чуть ли не к поклонению.

Скоро Ор совсем переселился к гиям. Часто приезжал Палант с учениками. Знаток советовался с Тиво о еде и дорожных вещах. Дотошный Тхан все записывал на листе, отмечал сделанное. Был готов чум и легкие сани, сплетены из ремней и прутьев снегоступы; рабыни из Внешнего Круга по указаниям Тиво сшили парки и унты.

Перед отъездом Палант исчез на четыре дня и вернулся тихий, с шальными глазами, напевая вполголоса.

Прощальное слово Феруса было коротко.

- Пусть все помнят, - сказал он, - что успех задуманного может приблизить завершение Канала. А если они, ослабев духом, или из-за неразумной горячности, - тут он покосился на Сцлунга, - погибнут, то следом за ними, возможно, покинут жизнь тысячи людей, без нужды углубляя Канал.

- Ученики, - сказал Ферус, помолчав, - вернувшись, получат синюю одежду. Пусть-ка кто-нибудь, - он ехидно усмехнулся, - поднимет голос против листов на ветвь о Подвиге Подпирающего небо!

- Для тебя, - он повернулся к Паланту, - у меня, увы, нет награды.

- Ну и не надо! – знаток скорчил такую обиженную гримасу, что даже Ферус рассмеялся.

Все осталось позади – бесконечный путь по сверкающей снежной равнине, гряды торосов, коварные трещины, незаходящее солнце и горячие озера Зирутана, лазанье по склонам и ледяным обрывам с мерными шнурами. Суровым испытанием стало возвращение. Погиб сын Лебедя, под ним провалился снежный мост, и охотник вместе с оленем рухнул в бездонную пропасть. Путников изнуряли бесконечные метели, а совсем недалеко от моря путь преградила свежая трещина. Вдоль нее шли четыре дня, надеясь найти переход. Спас отряд отчаянный поступок Ора, переползшего через провал по застрявшей между стенками ледяной глыбе. Ему удалось натянуть арканы и переправить спутников на южную сторону (олени к этому времени были уже съедены). Потом был трехдневный голодный путь к морю и встреча с корабельщиком, который уже потерял надежду на их возвращение.