Будь моим первым - [51]

Славик приезжал каждый день, как на работу. Возил меня из универа в приют, потом домой. Отец ведь забрал «Лексус». Шоколадки дарил, мороженое, да и вообще был таким милым, уступчивым. Об Илье много рассказывал, страсть как интересно было! Он… я думала, его Ветров попросил обо мне заботиться, развлекать, присматривать. Поэтому потеряла бдительность, подпустила к себе. Мы болтали, общались, шутили.

Однажды он пригласил вместе посмотреть крутой фильм. Я домой к нему не поехала, хватило ума отказаться, мы прям в машине смотрели на планшете. На заднем сиденье. И мне было весело, я чувствовала себя в безопасности. Мы переглядывались, улыбались. Я такая дура! Илья ведь сказал перед этим, чтобы соблюдала дистанцию! А я подумала, что такого? И он меня поцеловал. Сначала тыльную сторону ладони, потом плечо, шею. Обнял, притянул к себе. Провел рукой по бедру, за задницу трогал, я в джинсах была. Я не поняла, как это вообще получилось. Столько комплиментов он мне наговорил, я растерялась, приятно было. И в первую секунду я будто хотела его поцелуев, а потом резко одумалась. Осознала, что происходит. Оттолкнула его, конечно. Но поздно было, ведь предала любимого. Спровоцировала его лучшего друга, дала повод. Славик сам мне это сказал.

— Я не понимаю, в какой момент все вышло из-под контроля! Какое-то затмение нашло. Как вспышка. — Вижу, что Илья отворачивается, и быстро продолжаю: — Он ведь каждый день приезжал, я будто… привыкла к нему. Мы все время только о тебе и говорили, еще о Даше, о твоих родителях… я не думала, что до этого дойдет, — закрываю рот ладонью. — Потом так плохо стало.

— Полина, я решил, что ты с ним переспала, — говорит он серьезно.

— Не-ет, но он хотел. Заявил, что, если я не соглашусь, он все тебе расскажет. А ты не простишь, даже вот то, что было, — никогда не простишь. Мне так страшно стало. Ты ведь предупреждал, что ревнив и категоричен. А я так радовалась, что мы вместе! Каждое твое сообщение по сто раз перечитывала, клянусь! Ждала тебя! Я испугалась. Пригрозила Славе, что, если он хоть слово тебе скажет, я папе нажалуюсь и тот его по стенке размажет! Он все равно рассказал, да? Ппц ему.

— Поля, Поля, — Илья качает головой. — Перестань уже одна воевать со всем миром. Ты пока еще маленькая девочка, а противников выбираешь не из своей весовой категории.

— Ты считаешь меня шлюхой?

Он молчит. Я продолжаю:

— Хорошо, что поговорили, мне тяжело было на душе. А сейчас иди. Пожалуйста, если и правда любишь, уйди и оставь меня поплакать, — говорю я в полном ужасе оттого, что он послушается и действительно уйдет. Навсегда.

— Поля, ты меня тоже пойми. Постарайся, по крайней мере. Мне нелегко вот так проглотить и переварить. То ты со мной, но пока меня нет — с моим другом. Потом снова о любви мне говоришь. Ну как так-то? Я ж… верить тебе хочу. Ну а как верить? Ты очень красивая, сексуальная девочка, не будут с тобой мужики просто фильмы смотреть. Может быть, есть исключения, но я пока не встречал дружбы между мужчиной и женщиной.

— Сам мне дружить предлагал.

— Потому что нравилась ты мне очень.

Мы молчим.

— Тебе еще больно? — спрашивает он, спохватившись. — Кровь остановилась?

— Да, намного лучше.

Снова молчим.

— Я думал, что вы уже… Если бы знал, я бы не стал, — говорит он. — Он дал понять, что вы спали.

— Он солгал. Так далеко не зашло.

Он смотрит в одну точку. Я добилась его любви, а потом разочаровала. Мне кажется, он сейчас ищет аргументы. Хоть что-то, чтобы простить меня. Не находит.

— Больше не повторится, — говорю я.

— Как и с сигаретой?

Я отворачиваюсь. Снова молчим. Он вздыхает. Все плохо. Очень плохо.

— Перепугала ты меня только что до смерти, Полина, — говорит Илья. — Больше не терпи никогда. Ни с кем.

Он не лжет, я слышала акцент. Та дерзкая медсестра Женя ни разу не слышала, а я постоянно слышу. Он нервничает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я подумала, что, если потерплю, ты оценишь.

— Нет, так больше не делай. Мне сейчас сдохнуть хочется.

Мы снова отворачиваемся друг от друга. С первого этажа доносится веселая музыка. Вероятно, пришло время торта. Он у нас в три яруса, с Настей две недели назад ездили выбирали. Дегустировали. Все было так хорошо тогда, просто прекрасно! Я скучала по Ветрову, злилась и не ценила. Илья первым нарушает молчание:

— Узлы я, кстати, вяжу лучше него. У него руки деревянные, медленные. Я иногда думаю, может, послать к черту службу и тоже уйти ваять сиськи? Никаких командировок, никаких приказов. Сам выбираешь, когда, где и чему учиться. Спокойно ездишь на конференции за границу, обмениваешься опытом с коллегами. Меня, например, не пускают. А я бы хотел. Опять же деньги, престиж. Много денег.

— Ты во всем лучше него, — говорю я и тут же жалею.

Он вздрагивает самым натуральным образом. Сравнила. Боже, ну что я делаю-то?

— Ты мне всю душу изорвала за эти полгода, — говорит он, повернувшись. — Ну как можно быть такой невинной девочкой и жестокой сукой одновременно?

Мы смотрим друг другу в глаза.

Потом вместе тянемся и обнимаемся. Он находит мои губы, на этот раз я отвечаю. Охотно и всей душой, вцепляюсь в него, тяну к себе. Наши языки двигаются медленно, переплетаются. Он очень часто дышит, он хочет меня. Я уже догадалась, в первый раз он не кончил. Как только понял, что мне плохо, остановился.