— Не поздороваешься со мной? — крикнула она.
Каден вспомнил ее холодные, жестокие слова в день расставания — она наплевала на него, на их отношения, а теперь говорит «привет» так, будто ничего не было. Неужели она ждет, что он позовет ее выпить, вспомнить былое? А потом попросит его посидеть с ребенком? Нет уж, спасибо.
Грейси крепко вцепилась в его плечо. Каден чувствовал, как ногти девушки впиваются ему в кожу через куртку. Вот кто теперь его соратник. Грейси. Она не уехала, она осталась и заботилась о тех, кого бросила Эмма. Он встанет на сторону Грейси против женщины, которая покинула их обоих.
— Что ты здесь делаешь, Эмма?
Она гордо вскинула подбородок и, не сводя с него глаз, сказала:
— Вернулась домой.
— Правда?
Кровь в венах начала закипать, Каден решил не обращать на это внимания. Он ей не верил.
— С Голливудом покончено, — ответила она, гордо вздернув подбородок.
Она защищалась, как могла, и у нее хорошо получалось, хотя Каден не хотел это признавать. Почему она отказалась от карьеры кинозвезды? Что привело ее в родительский дом? И почему ему не все равно, после стольких лет?
— Что так? Планы изменились?
— Я изменилась, — ответила Эмма.
Каден кивнул.
— Хм, пять лет назад ты изменилась, теперь опять. Когда выйдет следующая новая версия тебя?
— Другой не будет.
— Не верь ей, — прошептала Грейси.
— А я и не верю, — ответил Каден и с удовольствием заметил, как Эмма сверкнула глазами.
Что это, гнев? Уязвленность? Не важно. Он хотел ее до боли в паху, но верить ей не мог.
— Грейси, иди в дом, мне надо поговорить с Эммой.
Девушка пронзительно посмотрела ему в глаза, но ушла.
— Ого, кажется, вы с Грейси очень близки, она беспрекословно выполняет твои приказы, — съязвила Эмма.
— Это не приказ, а просьба.
— Которую она тут же побежала исполнять, — добавила она и чуть наклонила голову набок. — Между вами что‑то есть?
Каден скрестил руки на груди. Ее задело, что они с Грейси так близки.
— Не твое дело.
— Она моя сестра.
Каден усмехнулся:
— Тебе не было дела до нее столько лет, а теперь ты вдруг вспомнила, что вы сестры?
— Я не бросала семью, Каден, — она еще выше подняла подбородок, — я бросила Монтану.
— И меня.
Эмма глубоко вздохнула.
— Да, и тебя. Но я объяснила, почему так поступила.
— И это, по‑твоему, оправдание?
Эмма снова вздохнула, сунула руки в карманы и спросила:
— Что ты хочешь от меня, Каден?
Сложный вопрос. Он ехал, чтобы высказать ей все, что накипело, но, увидев ее, потерял способность здраво мыслить и рассуждать.
Каден смерил ее взглядом. Желание подойти к ней, обнять и поцеловать становилось все сильнее. Пора уезжать, пока тело не взяло верх над разумом.
Он поймал ее взгляд и отчетливо произнес:
— Абсолютно ничего.
Глава 2
«Абсолютно ничего».
Эти слова преследовали Эмму последующие два дня. Дел на ранчо было невпроворот, но она не могла полностью отвлечься. Каден никогда не покидал ее сердца. Да, в погоне за славой она бросила его, причинила боль. Поступить иначе она не могла: оставшись в Монтане, она прожила бы жизнь, полную сожалений.
— Ничего удивительного, — пробормотала она, перебирая инструменты в сарае. — А ты думала, он поймет? — продолжила она вслух. — Мужчины мыслят линейно, тем более когда речь идет об их мечтах. А я что, не имею права на свои? Должна мечтать, о чем он скажет?
«Абсолютно ничего».
— Чего он хочет от сестры? Грейси ходит к нему на ранчо почти каждый день. — Ревность свила гнездо в ее душе и сдавила сердце цепкими лапами. — Неужели она спит с ним? Как он мог так легко переключиться? Разделяет ли Грейси его мечты теперь?
С сестрой отношения не ладились с первого дня, в доме они ходили мимо друг друга молча, а отец то ли не замечал этого, то ли умело игнорировал.
Фрэнк был в восторге от маленькой внучки Молли и постепенно возвращался к жизни, становясь прежним человеком. Внучка дала ему второе дыхание, желание жить, и это беспокоило Эмму. Правда, которую она скрывала, мучила ее, но рассказать отцу обо всем она не могла. Не сейчас. Слишком много переживаний.
С чего она взяла, что возвращение домой пройдет как по маслу? Никто не говорил, что будет легко.
Эмма схватила две лопаты и бросила их в угол. Ранчо запущенное; сарай, конюшни, дом — все обветшало. Никому нет дела до того, что нужно обо всем этом заботиться. Кроме Кадена, конечно. Пару дней назад двое рабочих приходили, чтобы покрасить забор, а когда она сказала, что не нуждается в помощи, они проигнорировали ее. Как и все. Сказали, что они подчиняются Кадену, и если у нее какие‑то вопросы, то она может обратиться к нему лично.
Можно подумать, это так просто.
Забор покрасили, но трава некошеная, перила на крыльце держатся на честном слове, в помещении, примыкающем к конюшне, где хранились седла и прочая амуниция, — полнейший хаос.
— Тут же есть полки, черт возьми, — ворчала Эмма, — почему все инструменты свалены в кучу?
Собирая разбросанные повсюду элементы конной упряжи, щетки, баночки с мастикой для шерсти и копыт и прочую мелочь, Эмма тихо злилась. Когда каждый предмет занял свое место, она гордо подбоченилась и удовлетворенно кивнула сама себе. Для такой перфекционистки, как Эмма, беспорядок был пыткой.
