Будь мне ножом - [101]
По-моему, в том месте, где все эти «души» соприкасаются, перемешиваясь без всяких перегородок, — там я вижу тебя самим собой.
Когда я встречалась с тобой «там», ты переполнял меня, мои тело и душа говорили с тобой напрямую, поверх твоих слов, которые нравились мне не всегда. «Там» ты по-настоящему волнуешь меня, пленяешь, ранишь и согреваешь.
В те немногие мгновения, когда ты позволял мне быть «там» с тобой, ты пробудил во мне чувства, которых я никогда ни к кому не испытывала. Да, ни к одному мужчине.
Что случилось? Ты чувствуешь? Меня вдруг бросило в жар и в холод. Я чувствую тебя, физически, всем телом, так близко, словно ты стоишь за дверью. Нет, я не хочу себя обманывать.
Но на улице уже несколько минут стоит полная тишина, ни один листик не шелохнётся. Мне страшно оторвать ручку от бумаги, я чувствую, что ты смотришь на мои губы. Что ты хочешь от меня услышать, что тебе сказать, чего я ещё не говорила? Что ещё осталось сказать словами?
Я слышу шаги на ступеньках, ведущих к веранде. Яир, если мне можно загадать ещё одно желание, я хочу, я прошу: пусть все эти слова, тысячи слов, станут сейчас телом.
С любовью, Мирьям
Дождь
В четверг утром, когда облака спустились в долину Бейт-Заита и просто лежали на доме, а дождя всё не было и не было, — ровно в половине десятого он позвонил
Я спросил, она ли это
Я знала, что это он ещё до того, как он заговорил. Слышала, как тяжело он дышит, и сама едва могла дышать
Мирьям, это ты?
Да, да, это я, да… Очень долго было тихо, слышно только наше с ним учащённое дыхание, и я подумала, что он слышит стук моего сердца
Минутку, что я хотел тебе сказать…
И всё, что было и не было между нами, все эти сумасшедшие месяцы начали таять у меня в груди
Послушай, это совсем не то, что ты подумала
Я ничего не подумала. Кто в состоянии думать в этот миг? Его голос был густым, он казался звучащим из лесной чащи…
Мне нужно тебя кое о чём спросить
…и раненым в бою, который вёл с самим собой перед тем, как позвонить
Ты одна дома?
Да, я одна
Это совсем не связано с… с этим, с нами, ты понимаешь?
Что, — спросила я без сил, — что ты мне говоришь?
Это касается Идо, Идо — не нас, в смысле — не меня и тебя. И я начал рассказывать ей, что тут у нас утром произошло
Только говори, пожалуйста, помедленнее
С ним в последнее время нет никакого сладу
Помедленнее, я плохо тебя слышу, объясни мне ещё раз, что случилось с Идо. Я произношу имя его ребёнка
Он снаружи
Что значит снаружи, где? Его голос упал почти до шёпота. Я разобрала только обрывки: утром он и его жена ругались с ребёнком из-за чего-то
Ему ещё нет пяти с половиной, но упрям, как осёл
Интересно, от кого это у него, подумала я
Нет, нет, он упрямее меня и, конечно, упрямее жены. Это совсем другое упрямство. У неё приятный голос, я совсем не таким его себе представлял, очень молодой. И Майя — это жена, Майя
Да, я знаю. Его жена, он и его сын
Скажи, ты не занята, у тебя есть желание думать о…
Думать я в тот момент не могла
Я имею в виду, не отвлекаю ли я тебя
Расскажи мне всё
Всего не надо, детали всё равно не важны
Вот они — знакомые порывы тепла и холода, и в его голосе тоже
Она набрасывается на каждое моё слово, между письмами, по крайней мере, была какая-то передышка, а тут — на каждый мой вдох её выдох
На минуту между нами воцарилась тишина. Словно этот короткий разговор вымотал нас обоих
Слушай, короче, утром он опять одевался медленно нам назло, и Майя сказала, что не будет его ждать, она уже неделю опаздывает из-за него на работу
Он запинался, вздыхал, выпаливал наборы совершенно необязательных слов
Мы решили, что если и сегодня он не соберётся вовремя, она уедет и оставит его здесь, чтобы припугнуть
В мгновение ока моя душа устремилась к нему, когда он справился с собой
Потому что я сегодня могу опоздать, у нас по четвергам совещания
На работе? В книжном, в «Офене»?
Да, да, в книжном! Меня раздражает, как она произносит название моего магазина. Меня раздражает её осведомлённость о моей жизни и то, как ей нравится демонстрировать её мне. В этом есть что-то подобострастное, бабье, куда делось благородство, которое я ей приписывал, зачем я вообще позвонил
Я представила его на работе среди тысяч томов, среди людей, приходящих искать книги, он расторопен, воодушевлён, везде поспевает, заполняя всё пространство
Как минимум раз в день из-за груды книг встаёт человек и подходит ко мне. Ты должна видеть его улыбку, когда он показывает мне то, что искал много лет. Почти всегда это книга, которую он читал в детстве, — как видно это единственное, что может зажечь такой свет в глазах. Я дал ему имя — я зову его «Свет Мирьям». Рассказать ей… Нет
Мы замолчали
Я веду параллельно несколько разговоров. Интересно, за них «Безек[38]» тоже взимает плату
Мы оба вздохнули
Короче, слышишь
Непонятный шорох. Шепоток сигареты у него во рту, он затянулся, и она, словно живя своей жизнью, вздохнула чуть погодя
Мы договорились, что когда он перестанет упрямиться и оденется, я отведу его в садик. Сегодня мы решили его перевоспитать
Его голос стал ровнее и сразу же отдалился. Помехи на линии. Возможно, из-за туч
Помехи из-за того, что я хожу по дому с телефонной трубкой, чтобы наблюдать за ним, ты меня слышишь?
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Целая жизнь – длиной в один стэндап. Довале – комик, чья слава уже давно позади. В своем выступлении он лавирует между безудержным весельем и нервным срывом. Заигрывая с публикой, он создает сценические мемуары. Постепенно из-за фасада шуток проступает трагическое прошлое: ужасы детства, жестокость отца, военная служба. Юмор становится единственным способом, чтобы преодолеть прошлое.
На свое 13-летие герой книги получает не совсем обычный подарок: путешествие. А вот куда, и зачем, и кто станет его спутниками — об этом вы узнаете, прочитав книгу известного израильского писателя Давида Гроссмана. Впрочем, выдумщики взрослые дарят Амнону не только путешествие, но и кое-что поинтереснее и поважнее. С путешествия все только начинается… Те несколько дней, что он проводит вне дома, круто меняют его жизнь и переворачивают все с ног на голову. Юные читатели изумятся, узнав, что с их ровесником может приключиться такое.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась - в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне...По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Выдающийся израильский романист Давид Гроссман раскрывает сюжет о библейском герое Самсоне с неожиданной стороны. В его эссе этот могучий богатырь и служитель Божий предстает человеком с тонкой и ранимой душой, обреченным на отверженность и одиночество. Образ, на протяжении веков вдохновлявший многих художников, композиторов и писателей и вошедший в сознание еврейского народа как национальный герой, подводит автора, а вслед за ним и читателей к вопросу: "Почему люди так часто выбирают путь, ведущий к провалу, тогда, когда больше всего нуждаются в спасении? Так происходит и с отдельными людьми, и с обществами, и с народами; иногда кажется, что некая удручающая цикличность подталкивает их воспроизводить свой трагический выбор вновь и вновь…"Гроссман раскрывает перед нами истерзанную душу библейского Самсона — душу ребенка, заключенную в теле богатыря, жаждущую любви, но обреченную на одиночество и отверженность.Двойственность, как огонь, безумствует в нем: монашество и вожделение; тело с гигантскими мышцами т и душа «художественная» и возвышенная; дикость убийцы и понимание, что он — лишь инструмент в руках некоего "Божественного Провидения"… на веки вечные суждено ему остаться чужаком и даже изгоем среди людей; и никогда ему не суметь "стать, как прочие люди".
«Я был один, совершенно один, прячась под кроватью в комнате, к дверям которой приближались тяжелые страшные шаги…» Так начинает семиклассник Давид свой рассказ о странных событиях, разыгравшихся после загадочного похищения старинного рисунка. Заподозренного в краже друга Давида вызывает на дуэль чемпион университета по стрельбе. Тайна исчезнувшего рисунка ведет в далекое прошлое, и только Давид знает, как предотвратить дуэль и спасти друга от верной гибели. Но успеет ли он?Этой повестью известного израильского писателя Давида Гроссмана зачитываются школьники Израиля.
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.