Бубновая дама - [7]

Впервые русалок я увидела в компании родителей, тогда подводные жители почти не обратили на меня внимания, как и на всякого человека, жизнь которого — полная чаша. Потом, уже после гибели мамы и папы, здесь, в деревне, я ходила к реке одна и чуть не оказалась в заложниках водяного. Бабушка долго бушевала, даже отходила меня веником, навсегда отучив от подобных проделок. И я на всю жизнь запомнила, что детям, а особенно тем, кто остался сиротой или без одного родителя ни в коем случае нельзя приходить к водоемам и рекам в одиночку — русалки заманят и не отпустят. А уж на болото нос совать не стоит тем более.

Даже повзрослев и обзаведясь всеми навыками достаточно уверенной в себе молодой ведьмы, я продолжала опасаться рек. По старой памяти.

Веник из лозы вам не хухры — мухры! Это вернейшее средство запоминания. Впечатывает прямо в мозг!

Имея опыт в общении с русалками, к походу в их владения я готовилась куда основательнее, чем к прогулке в лес, хотя с бабушкой опасаться проделок от подводных не стоило. Но лучше уж лишний раз перестраховаться, чем потом жалеть. Все ж таки опыта у меня было мало. По меркам любого создания волшебного мира я ребенок несмышленый, а таких им их зловредный характер велит крутить в баранку, чтобы в будущем боялись. С точки зрения простого обывателя, я могла казаться опытной ведьмой, ведь не всякий человек может уборку в доме при помощи магии сделать, сварить зелье для перемещения в пространстве или что‑то починить одним взглядом, но для русалок я безнадежная неумеха. Именно поэтому я облачилась в рубаху из бабушкиных запасов, с длинными рукавами и глухим воротом, удобные широкие штаны и высокие резиновые боты. Волосы туго заплела в косу и заколола на макушке кренделем.

— Прям колхозница, — озвучила свое мнение бабушка.

Она оделась попроще, всем видом демонстрируя уверенность в собственных силах. Что ж ее право, а я лучше перестрахуюсь.

— Любимые брючки мне жалко, так что в речке, если будет нужно, я искупнусь в этом неприглядном виде, — поджала губы я. — Всяко лучше. А старой рубашке пара лишних иловых пятен только на пользу пойдет. Очень колоритно будет смотреться рядом с дырками на боках в швах и отметинами от валяния на траве и сборов малины.

— Готова? — спросила бабушка, пряча усмешку.

Мы под руку вышли из дома и по проселочной дороге за деревенькой отправились в сторону леса.

Я никогда не спрашивала, почему бабушка решилась перебраться из Подлунного мира в мир людей. И с каждым годом все отчетливее казалось, что подобные вопросы не уместны.

Ну живет здесь дипломированная ведьма, тут тоже ведь волшебные создания обитают. Что уж странного.

Дорога вихляла меж полей, уводя в сторону от обжитых людьми мест. Вскоре с обычной дороги мы перешли на видимую только нам тропку.

— Что‑то леший зачастил, — заметила бабушка, указывая на основательно вытоптанную траву. — Лапти у него здоровенные, ходит быстро. Еще с ночи примял.

Даже если бы баба Верия не обратила моего внимания, то я сама бы заметила и примятую траву, и пару обломанных веточек на кочке. Тропка лешего серебристо светилась, видимая даже днем, а уж ночью ни за что ее ни с чем не перепутать. Опытный леший любого знатока ночью в лес завести может, обмануть, но только не таких же обитателей волшебного мира, как мы с бабушкой.

По тропе лешего мы обогнули лес и поднялись на холм, с которого открывался отличный вид на реку. В этой части она разливалась шире, чем где‑то еще. И только владеющим магией были видны густые заросли ивы на левом берегу и кукурузы — на правом.

— А когда на том берегу кукуруза успела вырасти? — удивилась я, рассматривая широкую полосу этой сельхозкультуры.

Бабушка не ответила и начала спускаться. Я последовала за ней, так и эдак присматриваясь к странному явлению. Особенно удивляло, что для людей кукурузное поле виделось обычными зарослями бурьяна. Пусть и идеальной прямоугольной формы.

У берега нас уже встречала делегация из полудюжины русалок разного возраста, одна из них, внимательно оглядываясь по сторонам, держала на руках крошечного детеныша, то и дело принимаясь гладить его по короткому хвостику.

— Ты вот… на бережочке посиди, Лип, а я тут делом займусь, — велела бабушка и уверенно направилась к русалкам, а я послушно свернула к полуутопленному в воду старому дереву. Его ветви давно растеряли свою листву и теперь крючковатыми гибкими пальцами расчесывали дно в неглубокой запруде, вздымая песок и клочки ила на поверхность.

Я уселась поудобнее и вытянула ноги, почти касаясь воды каблуками резиновых сапог.

Правила поведения с русалками я когда‑то вызубрила от корки и до корки, чтобы больше не попадать в казусные ситуации. Именно поэтому и не стала расспрашивать бабушку сейчас. Любой мало — мальски образованный колдун или ведьма — а о магах всех направлений и говорить не стоит! — знали, что русалки к своим деткам чужих не подпускают. А если по банальной глупости попробовать подойти поближе, то можно и на острый прием нарваться: обстреляют чешуйками или покусают не хуже бойцовой псины.

— Привет, — в паре метров от меня из воды вынырнула хрупкая девушка с темно — зелеными волосами.