Брюс Ли. Путь воина - [27]

Шрифт
Интервал

Продолжим нашу иллюстрацию. Если эта же самая кошка посреди прыжка со стола вдруг решит, что вовсе не хочет прыгать, то ее тело мгновенно станет напряженным, пытаясь изменить направление, и в конце концов ситуация закончится плачевно в момент приземления. Точно таким же образом, «ву-син» — это способ избежать такой умственной напряженности, или состояния паралича, вызванного анализом.

В этом отношении философия «ву-син», или бездумия, за которую выступает Брюс Ли, может быть уподоблена естественной реакции кошки, прыгающей со стола. Это означает, что с момента рождения нас, метафорически выражаясь, помещают в условия бега с препятствиями, начиная с положения существования, в котором мы чувствуем себя в безопасности, до положения несуществования (в котором безопасности нет). Мы фактически находимся в состоянии «падения» в смерть, и ничто не может остановить нас. Само собой разумеется, некоторым из нас дано падать с большей высоты, что позволяет немного продолжить спуск, но тем не менее все мы падаем. Однако вместо того, чтобы впасть в состояние напряжения при мысли об этом и попытаться во время полета умственно зацепиться за какие бы то ни было вещи (такие, как воспоминания о прошлом или надежды на будущее, которых не существует в сегодняшней нашей реальности), нам следует поступать в большей степени подобно кошке, когда речь идет о точке зрения на жизнь. Эту точку зрения, вероятно, лучше всего иллюстрирует стихотворение из дзэн:

Пока живешь, будь мертвецом.
Тогда, что бы ни делал,
Если ты так живешь, будет правильно.

Другими словами, попытки остановить падение (реальность), цепляясь за объекты, которые сами по себе временны, в конечном итоге ничего вам не принесут. Необходимо помнить, что нет ничего, что не изменялось бы (не двигалось), чтобы остаться постоянным (жить), и это само по себе — положение инь — ян. Это также закон инверсии, или, как называл это великий учитель дзэн Алан Уотс, закон парадокса. То есть, в определенном смысле, чем более вы делаетесь мертвы, тем более живыми вы становитесь. Чем вы делаетесь мягче, тем сильнее вы становитесь.

Этот, по сути, принцип «подчиниться и выжить» прекрасно иллюстрируется образом двух деревьев, придуманным Брюсом Ли, с которого мы и начали эту главу. Под снегом твердый ствол дерева становится жестким, и, по мере того как снег наваливается и наваливается, ветвь не поддается даже на дюйм до тех пор, пока она не сломается под тяжестью груза. Ива, однако, сразу же сгибается, даже если снега на ее ветвях совсем мало, и тем самым успешно освобождается от тяжести снега, поэтому ее ветви выпрямляются, невредимые и обновленные. Таким образом, это не вопрос слабости или безволия. Это не мягкость в смысле вялости и слабохарактерности. Это гибкость, это эластичность. Итак, пример ивы показывает нам, что мы можем достичь того, чего хотим, только через процесс покорности судьбе — и освобождения. В конечном итоге, это самый простой путь, и, возможно, кто-то отметит, что именно в нем проявляет себя высший ум. Как однажды написал Ли:

Несуществующее нельзя запереть.

Мягкость нельзя сломить.

Таким образом, вопрос поставлен: что вы за человек? Предпочитаете вы быть сильным, стоиком, как твердое дерево, позволяя личным проблемам накапливаться, одна за другой, до тех пор, пока вы тоже не сломаетесь? Или вы больше похожи на иву: не выносите бремени проблем, то есть выдерживаете, но предпочитаете слегка склониться, решая проблемы по мере их появления, чтобы потом снова выпрямиться, сильнее чем прежде, и, уступая и подчиняясь таким образом, жить жизнью, свободной от запутанных эмоциональных бурь? Брюс Ли относился к последним, и он учил своих учеников, что лучший способ бороться с превратностями судьбы — научиться подчиняться им:

Настоящий мастер ДКД не противостоит силе и не отступает полностью. Он гибок, как пружина; он дополнение, а не противопоставление силе противника. У НЕГО НЕТ ТЕХНИКИ: ТЕХНИКУ ПРОТИВНИКА ОН ДЕЛАЕТ СВОЕЙ ТЕХНИКОЙ. У него нет намерения; намерение противника он делает своим намерением.

Для достижения состояния «ву-син» требуются, однако, особого вида действия, или, вернее сказать, особого вида бездействия, известные в Китае как «ву-вей» (в японском языке «муй»).

Бездействие

Принцип «ву-вей» (дословно — «нестремление») указывает, что гармонии, внутренней или внешней, нельзя добиться, выступая против сути вещей. Это только спровоцирует конфликты и крайности. Когда человек позволяет своему самосознанию, или эго, подчиниться естественному потоку вещей, в этом случае достигается высшее действие — действие бездействия. Брюс Ли описывал этот процесс следующим образом:

«By» означает «не», или «без», а «вей» значит «действие», «делание», «стремление», «напряжение», или «состояние занятости». Однако речь здесь не идет о действительном ничего неделании, а, скорее, о предоставлении разуму свободы, доверии к нему. Самое важное здесь — не напрягаться ни в каком отношении. Ву-вей в кунг-фу означает действие духа или разума, в том смысле, что управляющая сила здесь — разум, а не чувства. Во время спарринга мастер кунг-фу учится забывать о самом себе и следует движениям противника, предоставляя своему разуму свободу совершать собственные встречные движения без какого-либо сопротивления, он применяет гибкий подход. Все его действия выполняются без самоутверждения; он позволяет своему разуму оставаться спонтанным и не привязанным. Как только он начнет думать, течение его движений будет нарушено, и противник немедленно сразит его. Каждое действие, таким образом, нужно производить «неумышленно», даже не стараясь.


Еще от автора Джон Литтл
Правила жизни Брюса Ли. Слова мудрости на каждый день

Брюс Ли учился всю жизнь и выработал личную философию, основой которой стало освобождение духа через глубинное самопознание. Изучая труды ведущих мыслителей мира, он не ограничивался конкретной культурой или эпохой. Он исследовал сотни работ представителей самых разных философских течений: западных и восточных, древних и современных, чтобы найти духовные установки, необходимые для его собственного развития. На страницах этой книги вы найдете более 800 цитат, затрагивающих свыше 70 тем: от духовности до личной свободы, от семейной жизни до искусства кино.


Рекомендуем почитать
Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга III

Предлагаем третью книгу, написанную Кондратием Биркиным. В ней рассказывается о людях, волею судеб оказавшихся приближенными к царствовавшим особам русского и западноевропейских дворов XVI–XVIII веков — временщиках, фаворитах и фаворитках, во многом определявших политику государств. Эта книга — о значении любви в истории. ЛЮБОВЬ как сила слабых и слабость сильных, ЛЮБОВЬ как источник добра и вдохновения, и любовь, низводившая монархов с престола, лишавшая их человеческого достоинства, ввергавшая в безумие и позор.


Сергий Радонежский

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Добрые люди Древней Руси

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Иван Никитич Берсень-Беклемишев и Максим Грек

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Оноре Габриэль Мирабо. Его жизнь и общественная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Антуан Лоран Лавуазье. Его жизнь и научная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.