Бросок на выстрел - [2]

– Простите, а кто говорит? – спросил я, невольно удивляясь звонку.

– Иван Иваныч Иванов, – зычно ответил голос.

– А почему вы звоните мне, а не в полицию?

– В полицию, надо полагать, позвоните уже вы, – услышал я в ответ. – Когда обнаружите труп.

– Это чтобы меня записали в подозреваемые? – поинтересовался я с большой долей сарказма, продолжая надеяться, что сказанное всего-то глуповатый розыгрыш. Бывает, еще и не такое по телефону услышишь.

– Ну что вы! – Кажется, человек на том конце провода даже усмехнулся. – Подставлять вас никто не собирается. Тем более такого замечательного репортера. О вас весь город говорит!

– А почему вы звоните именно мне? – не унимался я.

– А потому, что вы специализируетесь на подобных случаях, – ответил мне человек, представившийся Иван Иванычем Ивановым. – И у вас неплохо получается раскрывать преступления и отыскивать преступников.

– И вы хотите, чтобы это преступление было раскрыто именно мной?

– Я хочу, чтобы это преступление было просто раскрыто. У вас это получается очень хорошо. Вот и все, надо полагать…

– Иван Иваныч, погодите, погодите, – торопливо произнес я, чувствуя, что человек на том конце провода сейчас завершит разговор. – А что вы можете еще сказать об этом Левакове? Вы его знаете?

– Больше ничего, – ответил господин Иванов. – Что хотел, я все сказал. Желаю удачи…

Связь прервалась. Я положил трубку и какое-то время смотрел на телефонный аппарат. Интересное кино получается… Такого со мной еще не бывало. Впрочем, с человеком все когда-нибудь случается впервые. Надо полагать…

Я вздохнул, поднялся и потопал к шефу.

– Разрешите, Гаврила Спиридонович?

– Да, проходи, – краем глаза взглянул на меня шеф и снова углубился в ворох бумаг. Что это были за листки, я, естественно, не знал, но, судя по его сосредоточенному взляду, они являлись носителями весьма важной информации.

– Мне тут позвонили, – начал я.

– И? – не поднимая головы, спросил шеф.

– И сообщили, что на Лесопильщиковом пустыре прямо напротив Сокольнического мелькомбината в овражке лежит труп некоего Василия Анатольевича Левакова, двадцативосьмилетнего водителя компании «Бечет», – сказал я таким бесцветным тоном, как будто речь шла о чем-то несущественном и маловажном. Да и заглянул-то случайно, только потому, что мимо проходил.

Гаврила Спиридонович резко поднял голову и посмотрел мне в глаза. В них он прочел мою неуемную готовность мчаться сломя голову по первому приказу шефа хоть к горизонту, хоть за его линию, сметая на своем пути все преграды (и ведь не ошибся!), и обнаружил истый верноподданнический блеск (вот здесь можно было и поспорить).

– Кто позвонил? – вежливо отведя взор, поинтересовался шеф.

– Иван Иванович, – просто ответил я.

– А кто это – Иван Иванович?

– Понятия не имею. Он так представился: Иванов Иван Иванович.

– Ясно, – констатировал шеф. – Стало быть, очередной аноним. Они всегда так представляются.

– Возможно, что и аноним, – согласился я с выводом шефа. – Но мне почему-то показалось, что он не врет.

– Интуиция, стало быть?

– Ага.

– И почему показалось?

– Не знаю. Почему-то…

– Ясно. И что ты от меня хочешь?

– Степу и машину со Степанычем, – быстро проговорил я. – Хочу все же сгонять на этот Лесопильщиков пустырь. Если трупа там нет, снимем со Степой передачу об этом пустыре. О нем много разных слухов ходит… Там ведь раньше кладбище заброшенное было. Призраки, и все такое.

– Хорошо, сгоняй, – немного подумав, ответил шеф, не решаясь смотреть мне в глаза.

– Спасибо, – лучезарно улыбнулся я.

На том и порешили…

Глава 2 Тайны Лесопильщикова пустыря, или Матренино проклятье

О Лесопильщиковом пустыре и правда ходило много слухов. Находился этот пустырь между двумя железнодорожными путями, по которым перегоняли в отстойники пустые составы. Пути сходились клином в один железнодорожный путь, и получался треугольник, с двух сторон ограниченный этими самыми путями, а с третьей стороны упирающийся в какие-то наполовину заброшенные мастерские, огороженные кирпичным забором.

Со стороны Сокольнического мелькомбината проехать на пустырь не представлялось возможным, поэтому наш водитель Степаныч повернул с улицы Небрунова обратно на улицу Русакова, затем пересек Лесопильщиков переулок и въехал в узкую улочку, застроенную двухэтажными каменными и деревянными домами, кажется, брошенными или вот-вот собирающимися таковыми стать.

Проехав до конца улочки, мы уперлись в бетонный израненный забор с торчащей во все стороны арматурой. Вдоль него шла узкая дорога, и мы поехали по ней в надежде найти где-нибудь ворота. Ворот не было, зато метров через двести вдруг обнаружилось, что две бетонные секции в заборе напрочь отсутствовали, давая возможность проехать на пустырь. Степаныч повернул налево, въехал на пустырь и метров через сто встал, поскольку дальше шел бурьян высотой по грудь, а что было под ним – неизвестно.

– Все, приехали, – безрадостно объявил он и заглушил мотор. Мы со Степой вылезли, ступив на землю пустыря и озираясь по сторонам с некоторой опаской…

Пустырем он стал не так уж и давно. В конце шестидесятых прошлого столетия, когда еще не было ветки от Казанского вокзала в Николаевский отстойник, здесь стояли двухэтажные деревянные бараки, порой попадавшиеся нам на глаза, когда мы ехали сюда от Лесопильщикова переулка. Был здесь пивной павильон, где собирался рабочий люд после трудовой смены на Мелькомбинате № 1 имени наркома торговли и организатора продразверстки Александра Дмитриевича Цюрупы.