Бросок на Альбион - [114]
К ней подошла старая служанка, сказала:
– Пора отдыхать.
– Погоди, – ответила Эллисив, передала ей лампу. – Держи. Я буду читать.
Ей очень хотелось понять, почему так грустна эта виса, почему в своем последнем походе Харальд сочинил ее.
Эти висы без сомнения принадлежали Харальду Суровому. Юношеский задор, гордость непобедимого поединщика, смельчака, – все было в висе его, Харальдово. Никто из известных Эллисив сочинителей не обладал столь искренней радостью и бахвальством: в этом был весь Харальд, посылавший ей «Висы радости». Но сейчас она услышала новое в его висах. Что же это? Всего две повторяющиеся строки? Но какой в них смысл? Какой? Харальд знал, как любит и любила его дочь конунга русов? В чем тут дело? Почему помудревший Харальд написал эту вису?
Да, ты такой привычный, горделивый, хвастунишка – ты такой, каким видела тебя всю жизнь Эллисив, каким ждала всю свою жизнь! Почему, почему ты сочинил у берегов Альбиона эту вису? Почему закончил ее отчаянным рефреном;
– Пора отдыхать, госпожа, – напомнила служанка и добавила, догадываясь о том, что читает Эллисив, что встревожило ее: – С судьбою не спорят.
– Верно! – воскликнула вдова Харальда Сурового, поднимаясь со скамьи. – Он это понял. Он всю жизнь гонялся наперегонки с ветром судьбы, спорил с судьбой. А она… но разве она бежала от него, разве она пренебрегла им?
– Кто? – служанка со вздохом зевнула. – Кем пренебрегла?
– Путника накормили? – спросила Эллисив уже в доме.
– Да, – недовольным был голос служанки.
– Я с ним буду завтра говорить. Предупреди его.
Зачем нужен был Эллисив этот разговор, она толком и сама не знала. Но уснула вдова Харальда Сурового быстро и спала крепко. Проснулась в добром здравии. Вспомнила вчерашние думы, вздохнула:
– Все они бегают наперегонки со своей судьбой, но как часто она пренебрегает ими.
Это она подумала о мужчинах, подобных мужу ее, Харальду Суровому.
– Где путник? Почему он не сидит за нашим столом? – спросила она слугу.
– Его нет, – ответил тот спокойно. – Он исчез. Как появился, так и исчез. Мы искали его.
– Он – путник, – вздохнула служанка. – Куда хочет, туда и идет. Разве можно его найти? Земля большая.
– Молчите. Не до вас, – перебила слуг Эллисив, но больше она этого путника никогда не видела.
ВАРИАНТ ВИЛЬГЕЛЬМА
«То, что другой может отнять силой, следует отдавать самому из политических соображений».
Артхашастра. Древнеиндийский трактат. IV-II вв. до н. э.
«Никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она».
Дхаммапада. Древнеиндийский трактат. III-II вв. до н. э.
Вильгельм находился в Нормандии, когда узнал о восстании саксов в окрестностях Дувра. Не успел он принять какое-либо решение, как к нему пожаловал с повинной граф Булонский Евстафий, который согласился возглавить восстание, неумело руководил войсками при штурме крепости, чудом остался жив, покинул своих людей и саксов и явился в Руан. Король Англии Вильгельм I Победитель пожурил Евстафия, но крепко наказывать его не стал, простил: покорных людей он любил всегда, неплохие это люди в руках победителей.
В том же 1067 году в Герфордской области организовал сопротивление нормандцам Эдрик. Саксы и бритты Корнваллиса заключили впервые в истории своих взаимоотношений союз. Вильгельм уже был в Англии. Без особого труда взял он город Эксетер, оплот Эдрика, разогнал восставших.
Год закончился. Англосаксы не сложили оружия. Покидая родные края, они уходили на север от Лондона. В Нортумбрию и Мерсию прибыли, бежав от Вильгельма, Эдвин и Моркар, включились в освободительную борьбу. Они контролировали большую территорию от Оксфорда до Твила, заключили с вождями валлийских племен оборонительный союз. Столицу сопротивления, «Большой стан Независимых», они устроили в городе Йорке. Здесь, однажды вечером, бойцы дали клятву не спать под кровлей до тех пор, пока на Альбионе не останется ни одного норманна.
Узнав об этом, иноземцы назвали этих людей дикими.
На север перебрался законный король Англии Эдгар. Почему же бежали от Вильгельма люди? Кто был повинен в том, что содеяли нормандцы на Альбионе в ближайшие три года? Сторонники дюка Нормандии могут обвинить во всем англосаксов, вспомнив и «обещание» Эдуарда Исповедника, и нарушение клятвы Гарольдом, и законную коронацию архиепископом Йорка Альредом победителя Гастингской битве… Логика таких ответов ясна, она – корыстна, и, если принять эту корысть, эту логику, тогда можно, вслед за нормандцами, обвинить в мятежных действиях, в разбое, в бандитизме всех, кто с оружием в руках встал на защиту своей родины, тогда можно и оправдать все злодеяния нормандцев на Альбионе.
