Брошенный поселок - [8]
Топографический кретинизм просыпается неожиданно, в самый неподходящий момент. Казалось бы, ты вполне адаптировался, и вдруг у тебя в голове щёлкают невидимым выключателем.
Ты не помнишь свой почтовый индекс. Ты живёшь здесь уже два года, но забыл, что старое здание под мостом называется «Дворец культуры работников быта». Знакомый спрашивает, сколько у тебя публикаций в ТЖ, и ты прикидываешь, что это может быть — трёхступенчатые железнодорожники, туманные жаболовы? То ли ты — бракованный материал, то ли тебя здесь просто нет.
В детстве тебе приходится почти ежедневно трястись по каменке в этом проклятом полуразвалившемся школьном автобусе. Мест никогда нет: все садятся раньше, а я ты живёшь в километре от школы, и когда ты влезаешь в автобус, все сиденья, изрезанные перочинными ножами и исписанные матом, уже заняты. Зимой автобус ходит редко: слишком рискованно для вечно поддатого шофёра ездить по обледенелым булыжникам, окружённым ямами. Дети бредут в двадцатиградусный мороз пешком: другого транспорта в округе нет, а в нормальной школе нет мест для таких, как ты.
Слова замерзают, падают на тротуар и разбиваются на отдельные звуки. Плевки и окурки злобно шипят: «Тротуар занят. Мест нет».
Некуда кинуть кости, некогда раскинуть карты. Все квартиры заняты официально зарегистрированными лицами или хитрыми неофициальными хачами. Все кровати заняты, кроме кроватей случайных девиц. Спи на вокзале, среди бомжей. Там — твоё место.
Ах, ты забыл, как проехать на вокзал? Даже это забыл?
И даже если тебе не досталось места в автобусе — всё равно плати. За то, что стоишь. За то, что ты есть. Лучше бы тебя вообще не было.
Я хочу нормального, из благополучной семьи, ребёнка, подумал он, осматриваясь. Таких легче приручать. (А отвечать ни за кого не надо: мы в ответе за тех, кого приручили, только в том случае, если это домашние животные.) То есть, хочу свою противоположность, но с таким же топографическим кретинизмом, а то быстро сориентируется на местности и сбежит.
Второй ларёк тоже забили досками крест-накрест, винно-водочный магазин находился, кажется, вот за тем жёлтым домом, но тропинка, усыпанная бутылочными осколками, вывела на поселковое кладбище. Феликс побродил среди аккуратных немецких надгробий. Пару раз ему встретились ограды вокруг пустых чёрных ям: селяне утаскивали мраморные доски для постройки сараев.
Если выйти с противоположной стороны кладбища, может быть, там найдётся что-нибудь выпить.
Там нашёлся окружённый высокой оградой серый дом с несколькими флигелями. Феликс ещё не знал, что это психбольница. От неё серыми лучами расходились три узкие тропинки. Темнело. Ёбаная прогрессирующая близорукость, ёбаная глушь, ёбаное спортивное ориентирование. Серединная дорога тянулась к остановке вдоль исписанных лозунгами заброшенных гаражей.
«Нарисуй пизду — спаси родину!»
«Красный Фронт».
«Anarchy in USSR former».
Странно, подумал он, как нарочно делают граффити именно там, где их никто не прочитает. Литовские цыгане вряд ли поймут, о чём это и зачем, а старики примут за обычное хулиганство. Ну да, это компромисс: и попротестовал как бы, и менты не загребут. Тут он заметил между деревьями лёгкую фигурку — джинсы, волосы до плеч. Мальчики здесь стригутся очень коротко, значит, девочка-подросток.
Только попробуй, сука.
5
Юлиана хотела побродить возле кладбища, там было тихо, разве что иногда грузные небритые санитары пили на скамейках и смеялись. Последние нерабочие дни, скоро первое сентября. Она не понимала, что делать на школьной линейке в этом странном заведении, как вести себя с этими празднующими — ей хотелось сказать: дикарями, — да нет, на самом деле ей ничего не хотелось говорить.
За ней увязалась полная крашеная блондинка средних лет. Девушка, я к остановке иду, мне с пересадками, а тут наркоманы, говорят, и воры. Можно, я с вами пойду? На секунду Юлиане тоже стало страшно — по другой причине.
Вот ты будешь умирать, а вокруг тебя снова будет много незнакомых неприятных людей, вот твой труп вскрывают незнакомые неприятные люди, но это пустяки: ты не будешь их чувствовать, а сейчас, пока ты жив, ты не можешь их не ощущать. Вот бы сделать так, чтобы ты стал, как обмороженный: к тебе прикасаются, а тебе всё равно, и если закроешь глаза — как будто и нет никого, будто они и не трогали тебя своими грязными руками. Ты ведь всё равно не сможешь их всех убить, так, значит, надо сделать вид, будто они умерли. Если бы от твоего молчания умер хоть один.
Она никогда не воспринимала всерьёз модные безделушки для барышень — вроде заговоров, рун, таро, — всё это забавное викканство, которое девочки из гимназии использовали, чтобы привлечь к себе романтических мальчиков и отпугнуть нахальных и глупых. Просто ей хотелось, чтобы кто-нибудь умер.
Я хочу идти здесь одна, здесь такие красивые фонари, они ещё красивее и правильнее оттого, что половина из них не светит: какой-нибудь пьяный дурак заблудится в темноте, так дуракам и надо.
Случается, что фонари горят днём, а ночью — темно. Но русские выходят из дома без своих световых приборов, недорогих и убогих, и мало у кого есть фонарик, вмонтированный в сотовый телефон. Надеются: вдруг повезёт, вдруг не провалюсь в яму, выкопанную ремонтниками.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Николаевна Георгиевская родилась в 1980 году в городе Мышкине Ярославской области. Окончила Литературный институт им. М. Горького. Публикации: “Дети Ра”, “Футурум Арт”, “Литературная учеба”, “Волга”, “Волга – XXI век”, “Урал”, “Слова” (Смоленск), а также в интернет-журналах “Пролог”, “Знаки”, “Новая реальность”, “Новая литература”, “Сетевая словесность”. Автор книг “Луна высоко”, “Диагноз отсутствия радости”, “Место для шага вперед”, “Хаим Мендл”, “Вода и ветер”, “Инстербург, до востребования”, “Форма протеста” (издательство “Franc-tireur USA”)
Еврейско-германские отношения во взаимоотношениях пары девушек.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.