Бросая вызов - [8]

Особенно мало осадков во внутренних районах зимой. В эту пору там решительно обосновываются антициклоны. Они заполняют кубатуру массой холода, которая тяжела на подъем. Продолжительным, конца не знающим высоким давлением, сухостью и ясным небом антициклон за раз может иссушить полконтинента. Земледельцу ненавистна эта хорошая погода.

Рано или поздно антициклон все же уходит. Миграционные повадки циклонов и антициклонов весьма скверного свойства: сухие районы они делают суше, голодные — голоднее. Это потому, что циклон, где сухо, не подпитывается влагой и прекращается, антициклон же как раз поддерживает себя сухостью и насаждает холод. Антарктида и оказалась жертвой антициклонного саморазвития, она может быть причислена к семейству великих мировых пустынь. Осадков там выпадает крайне мало. Откуда тогда горы снега? Загляните в свой холодильник и поймете. Как и в Антарктиде, в холодильнике вымерзает пар. Вокруг Южного полюса такого инея скопилось много. Антарктидский холодильник никто не оттаивал миллионы лет.

Если почему-то режим «вестернов» будет подорван так, что области высокого давления начнут устойчиво оттеснять области низкого, поставлявшие дожди в данный район, то разовьется засуха. Обмелеют реки, озера, отчего укрепятся позиции антициклона, засуха усилится…

Западные ветры — кругосветные. Наблюдателю, расположенному высоко над полюсом, эти ветры предстанут в виде широкой волнистой полосы, напоминающей известную змею, пожирающую свой хвост. Контур ее весь в извивах, подобен очертаниям морской звезды или осьминога, или медузы, петли разной ширины и длины. Северо-южная протяженность петляний регулируется сезонами. Зимой они длиннее, дальше забегают к югу, теснимые напором арктического воздуха, нарабатываемого в недрах долгой полярной ночи. Летом морозы спадают, и кольцо «вестернов» сужается. Тропический воздух может теперь надавить, расширить свое влияние на север.

Петляние «вестернов» изменяется и по числу и по конфигурации петель.

Кольцо колышется, как диафрагма, от дыхания севера. Зимой вдох, диафрагма расширяется, летом выдох — сужение. В период зимней экспансии петли так растягиваются и загибаются, что вклинивания южного и северного воздуха нарушают порядок, меняются местами и подчас «изумленные народы не знают, как им стать». Однако «вестерны» — приключенческий жанр! — могут выкинуть внезапную петлю и летом. Но вот что: редкая, нечаянная конфигурация возьмет да утвердится на десятилетия, а то и столетия. Дальше об этом будет подробнее, а пока скажем лишь, что рисунок змеи, пожирающей хвост, много значит для мира растений и животных, народов и культур.

Судьба… Судьбу, как уготованное, мы признаем лишь отчасти, поскольку не сомневаемся, что и случайность, а не только одна лишь закономерность лежит в природе вещей. Но уж если что уготовано, так это климат. В нем судьбы больше, чем в чем-нибудь другом, чего бы ни взять. Климат и особенно самый его ветренный ветер — вестветтер лучше всего подходит на роль «Судеб посланника» (из стихотворения Тютчева «Mal’laria», его будем цитировать позднее).

Так вот, в известном смысле судьба, возвышенный предмет поэтов и философов, явится нам в виде вполне реального климатического, атмосферного действия. Действия, способного, например, менять характер петляния западных ветров.

Для самых запутанных путаниц, самых хитросплетенных петель придуманы простые распутывания. Западные ветры при всем своем норове тоже имеют простое объяснение. Их распутал на кухонной модели метеоролог Дейв Фальц.

…Кто-то определил гений как способность к ассоциациям.

Бенджамин Франклин играл с электрофорной машиной (она была модной забавой тогдашнего избранного общества, даже в гостиных ее держали) — подносил палец к заряженному шарику, чтоб стреляла искра, и подумал вдруг, не молния ли это в миниатюре. Ну, дальше вы знаете, протянул он «палец» к грозовому облаку, изобрел молниеотвод.

Представить себе облаком металлический шарик, жалкую искорку молнией, а палец молниеотводом может только воображение, ни в грош не ставящее внешние сходства, прыгающее через пропасти различий, угадывающее общее между сложным и простым, короче говоря, воображение гения.

Дейв Фальц уподобил северное полушарие кастрюле с бульоном. Северный полюс мысленно поместил в центр круга, а экватор по краю. Наблюдатель располагается вверху. Фальц подвел к кастрюле тепло, имитируя неравномерность нагрева земли. Возникла бульонная циркуляция. Поток стал подниматься у тропиков (с наружного края кастрюли), перемещаться к центру, затем опускался. Для большего сходства с прототипом кастрюле придали вращательное движение. Тут-то и проглянуло близкое к природе и характеру западных ветров. То есть в существенном! В греемой кастрюле появилось петляющее кольцо вокруг «полярной области». Подкрепляют кастрюльные наблюдения космические, воочию производимые со спутниковой аппаратуры. Однако космические наблюдатели не могут экспериментировать с этим своим объектом, а Фальц со своей кастрюлей может. И он смоделировал кое-какие повадки климата.

Кастрюля показывает, что с разрывом температур от экватора к полюсу кольцо «вестернов» расширяется. Опыт простой: нагрев «экватора» (краев кастрюли) поддерживают постоянным, а «полюс» (середину) искусственно охлаждают. Разрыв температур экватор — полюс растет. При этом кольцо «западных ветров» (зона взбаламученности, охватывающая середину поверхности бульона) расширяется. Но ведь именно это и происходит в глобальных масштабах. Летом разрыв температур между полюсом и экватором меньше, чем зимой, и потому западные ветры зимой расширяют свое кольцо. Отсюда делается вывод: все, что меняет поступление солнечной энергии на землю, а также ее распределение на земле, меняет характер западных ветров и «их руками» меняет климат.