Броневержец - [10]
Кончился отпуск, и Леха, повинуясь приказу Родины, снова отправился на Украину, в распоряжение штаба округа.
2
С возвратом в родной полк произошла осечка. Высокое командование решило, что в другой части Леха куда нужнее, чем в артполку, и для прохождения дальнейшей службы направило его в отдельный батальон химической защиты, на должность помощника заместителя командира батальона по технической части.
Батальон ему понравился. Часть была небольшая и по-домашнему уютная. Территория размером двести на двести метров с двумя одноэтажными казармами старой постройки, штабом, клубом, столовой, плацем и спортивным городком была обнесена высоким бетонным забором. К ней примыкал такой же небольшой автопарк с боксами, ремонтными мастерскими и учебными классами.
Личный состав батальона был малочислен. Две роты санитарно-химической обработки по пятьдесят человек, взвод химической разведки, взвод связи и хозвзвод. Всего вместе с офицерами насчитывалось немногим более полутора сотен человек. Техники в батальоне было мало. Весь автопарк состоял из четырех бронемашин БРДМ-2РХ с пулеметами, шести бортовых «ЗИЛ-131», двух таких же, с будками техпомощи, и двадцати водовозок для санобработки с целью дегазации и дезактивации зараженного пространства, техники и народа, если таковой после химической атаки еще остался в наличии.
Часть стояла среди поля, в трех километрах от большого украинского села. На окраине его располагался военный городок, состоящий из двух трехэтажных домов для семей офицеров и прапорщиков, санчасти, магазина, почты и бани.
Поскольку в то время, вошедшее в историю нашей Родины как период развитого социализма, на нее никто химически не покушался, то вся техника, образцово покрашенная, спокойно находилась в боксах. Колеса машин до блеска были начищены сапожным кремом и отполированы бархотками. Техника производила впечатление скорее музейных экспонатов, чем боевых единиц. Но раз в полгода батальон все же совершал стокилометровый марш на полигон. Учения проводились в течение десяти дней, после чего технику мыли, снова красили и поднимали на колодки. Постоянно в батальоне эксплуатировались только три машины: бортовой крытый «ЗИЛ-130», который использовался для хозяйственных нужд и подвоза офицеров на службу и обратно, санитарный и командирский «уазики».
Солдаты занимались в основном спортом, шагистикой и пением. Впрочем, об этом чуть подробнее.
Батальон за глаза именовался спортивно-музыкальным с химическим уклоном. В коридоре штаба на полках под стеклом размещались многочисленные призы, выигранные личным составом батальона на всевозможных армейских спортивных состязаниях и конкурсах художественной самодеятельности.
Командир батальона подполковник Славкин был мастером спорта по пятиборью. В свои сорок лет он умудрялся выделывать на перекладине такие кренделя, что ему могли бы позавидовать многие, впрочем, никто ему не завидовал, потому что комбат Славкин всех своих подчиненных заставлял выделывать то же самое до полнейшей потери ориентиров в окружающем пространстве.
В батальон отбирались только призывники, имеющие спортивные разряды либо музыкальное образование. Спортсменам, кроме всего прочего, развивали музыкальные способности, заставляя их петь строевые песни с взятием чуть ли не верхнего «до» при одновременном трамбовании сапогами белых квадратиков на плацу. Музыкантов же нещадно развивали физически. Так что через полгода бывшие призывники были одинаково хорошо физически развиты и пели не хуже сводного окружного военного хора. Был, конечно, в батальоне и свой вокально-инструментальный ансамбль, состоящий из наиболее одаренных бойцов и офицеров. Все вечера напролет ансамбль проводил на репетициях в батальонном клубе.
Повседневная жизнь личного состава батальона проистекала в рамках обозначенного комбатом девиза: «Ни дня без кросса, ни часа без спорта, ни минуты без песни!» Занятно было наблюдать за солдатами, одни из которых, подтягиваясь на турнике, хором пели: «У солдата выходной, пуговицы в ряд…», а другие в это время, наматывая бегом круги вокруг спортгородка, выдыхали в ритм бега: «Путь далек у нас с тобою, веселей солдат гляди…» Для каждого упражнения была своя песня в качестве дыхательной гимнастики. Попробовали бы узкоглазые тибетские монахи свою чакру так наишачить, за месяц бы дух остолбенел до несокрушимости безо всякой многовековой философии.
И только часовой у ворот, нарушая устав караульной службы, строго запрещавший на посту есть, пить, курить, читать, оправлять естественные надобности, петь, тихо мурлыкал себе под нос популярную эстрадную песенку: «…Сколько дней потеряно. Их вернуть нельзя, их вернуть нельзя…»
Все это непосвященному созерцателю чем-то напоминало затянувшийся праздник в дурдоме для легкопомешанных. Но к чести командования батальона, солдаты были прекрасно обихожены и сыты. Санчасть, как правило, пустовала, а батальонный врач лично контролировал чистоту сортиров и знал точное количество солдатских мозолей.
Однажды начальник штаба батальона решил, что гербовая батальонная печать оставляет не вполне ясный оттиск на бумаге и требует немедленной чистки. Штабной писарь, ревностно вняв желанию начальника, быстро сбегал в автопарк и принес стеклянную баночку с какой-то жидкостью, обладающей характерным лабораторным запахом. На глазах начальника штаба он бросил печать в этот химраствор, тщательно помешивая его содержимое сварочным электродом. Прозрачная жидкость быстро потемнела. Писарь, продолжая мешать, удовлетворенно сказал:
Необстрелянный солдат на войне — загадка. Никто, даже он сам, не может предугадать, как поведет себя под пулями. А необстрелянный офицер — это загадка вдвойне. Как он проявит себя в первом бою? Хватит ли воли, храбрости и самообладания? Эти мысли не дают покоя старшему лейтенанту Андрею Ласточкину, попавшему в огненное пекло Афгана. Он не знает, что будет завтра. Пока перед ним полная неизвестность и взвод восемнадцатилетних салажат. И одна команда — вперед…
Книга документальна. В нее вошли повесть об уникальном подполье в годы войны на Брянщине «У самого логова», цикл новелл о героях незримого фронта под общим названием «Их имена хранила тайна», а также серия рассказов «Без страха и упрека» — о людях подвига и чести — наших современниках.
Полк комиссара Фимки Бабицкого, укрепившийся в Дубках, занимает очень важную стратегическую позицию. Понимая это, белые стягивают к Дубкам крупные силы, в том числе броневики и артиллерию. В этот момент полк остается без артиллерии и Бабицкий придумывает отчаянный план, дающий шансы на победу...
Это невыдуманные истории. То, о чём здесь рассказано, происходило в годы Великой Отечественной войны в глубоком тылу, в маленькой лесной деревушке. Теперешние бабушки и дедушки были тогда ещё детьми. Героиня повести — девочка Таня, чьи первые жизненные впечатления оказались связаны с войной.
Воспоминания заместителя командира полка по политической части посвящены ратным подвигам однополчан, тяжелым боям в Карпатах. Книга позволяет читателям представить, как в ротах, батареях, батальонах 327-го горнострелкового полка 128-й горнострелковой дивизии в сложных боевых условиях велась партийно-политическая работа. Полк участвовал в боях за освобождение Польши и Чехословакии. Книга проникнута духом верности советских воинов своему интернациональному долгу. Рассчитана на массового читателя.
«Он был славным, добрым человеком, этот доктор Аладар Фюрст. И он первым пал в этой большой войне от рук врага, всемирного врага. Никто не знает об этом первом бойце, павшем смертью храбрых, и он не получит медали за отвагу. А это ведь нечто большее, чем просто гибель на войне…».
Эта книга рассказывает о событиях 1942–1945 годов, происходивших на северо-востоке нашей страны. Там, между Сибирью и Аляской работала воздушная трасса, соединяющая два материка, две союзнические державы Советский Союз и Соединённые Штаты Америки. По ней в соответствии с договором о Ленд-Лизе перегонялись американские самолёты для Восточного фронта. На самолётах, от сильных морозов, доходивших до 60–65 градусов по Цельсию, трескались резиновые шланги, жидкость в гидравлических системах превращалась в желе, пломбируя трубопроводы.
Сержанту Андрею Семину крупно повезло: его хоть и отправили служить в Афган, зато он попал в подразделение связи. Что может быть лучше на войне! Свой особый распорядок дня, относительно комфортное «рабочее» место и никакого риска — служи себе в удовольствие и считай дни до дембеля. Но вдруг все круто изменилось. За безобидную шутку в адрес командира Андрея опускают на самое дно армейской иерархии — в мотострелковую роту, в пулеметно-гранатометный взвод. Вдобавок отделение, куда его определяют, пользуется дурной репутацией «залетного».
Это не детектив, не фантазия, это правдивый документ эпохи. Искрометные записки офицера ВДВ — о нелегкой службе, о жестоких боях на афганской земле, о друзьях и, конечно, о себе. Как в мозаике: из, казалось бы, мелких и не слишком значимых историй складывается полотно ратного труда. Воздушно-десантные войска представлены не в парадном блеске, а в поте и мозолях солдат и офицеров, в преодолении себя, в подлинном товариществе, в уважительном отношении к памяти дедов и отцов, положивших свои жизни «за други своя»…
Это была война, и мы все на ней были далеко не ангелами и совсем не образцовыми героями. Осталось только добавить, что этот рассказ не исповедь и мне не нужно отпущение грехов.
Наконец-то для сержанта-десантника Сергея Прохорова, сражавшегося в Афгане, наступил заветный дембель! Конец войне… Но по досадной случайности Сергей не попадает в списки дембелей, улетающих домой первой партией. Что же делать? На ловца, как говорится, и зверь бежит. На кабульском аэродроме Прохоров встречается с прапорщиком Костроминым, который обещает помочь. Для этого сержанту надо нелегально проникнуть на борт «Черного тюльпана», а на подлете к Ташкенту спрыгнуть с парашютом, прихватив с собой контейнер с посылкой для мамы прапорщика.