Броненосный крейсер «Адмирал Нахимов» - [11]

Не смею умолчать, что. когда при отбытии Его Императорского Величества с крейсера был произведен салют по уставу, из 4-фунтовых орудий, отпущенных для этих целей Веттфинским порохом, по-видимому, отсыревшим, и выстрелы были едва слышны на самом салютовавшем судне, а моменты воспламенения зарядов обозначились только клубами дыма и шипением, шашки пороха вылетали из дула недогоревшими.

О непригодности этого пороха для салюта Его Императорскому Величеству было уже известно по опыту на яхте “Держава”. Кроме того, Государь Император изволил пригласить меня и старшего офицера на следующий день, т.е. 6 октября, к обеду в Фреденсборг, где при этом случае мы имели честь быть представлены Их Величествам Королю и Королеве Дании. Во время стоянки крейсера у Драгэ, кроме свежей провизии, приобретена была еще пресная вода, стоимость которой, за дальностью доставки, обошлась по 8 крон за тонну.

Для удовлетворения служащих на судне денежным довольствием по заграничному положению и для уплаты за вышеозначенные расходы, я взял из Копенгагенского Handels-bank сумму в 378 фунтов, выдав в счет Морского министерства трату на имя братьев Боринс в Лондоне.

По приказанию Флаг-капитана Его Величества Свиты Его Величества контр-адмирала Басаргина, к полудню 7 октября вверенный мне крейсер приготовился к походу, и, пропустив мимо яхту “Держава” и яхту “Царевна”, шедшую в Стокгольм с адмиралом, по сигналу с последней “рандеву Кронштадте”, я снялся с якоря в полвторого пополудни и вышел до маяка Фальстербо с лоцманом.

Большая часть этого плавания, т.е. почти до входа в Финский залив, сопровождалась WtS. сила которого достигала порой 10 баллов, при крупной зыби. Это дало возможность дополнить наши наблюдения относительно поведения судна в море при различных обстоятельствах. Идя в бакштаг. 12 румбов от ветра, размахи боковой качки доходили под ветер до 23° и число их тогда не превышало 8 в минуту, а иногда и 7.

Ввиду отсутствия постоянных нижних грузов (артиллерийских запасов, около 250 тонн) и небольшого остававшегося в яме запаса угля (около 300 тонн) я приказал напустить в междудонные пространства около 360 тонн воды, чем число размахов в минуту было доведено до 10 и более. Имея на всем переходе пары в 6-ти котлах, ход держал при 70 оборотах машины около 12-13 узлов, причем палуба была почти сухая, а при галфвинде и бейдевинде срывавшиеся с верхушек волн серьги обильно обдавали ее от носа до мостика. При той же силе ветра, идя в бейдевинд 7 румбов, можно было иметь полный ход машины, достигая при том 9 и 10 узлов хода.

Этот опыт побуждает меня желать, чтобы остойчивость судна была определена не только в полной его нагрузке по чертежу, но и при тех же исключительных условиях, относительно нагрузки, в каких судно находилось на этом переходе.

6-го октября при выгрузке из кочегарки мусора при помощи паровой лебедки лопнуло конечное у барабана звено цепочки, на которой мусорное ведро уже было поднято до половины; вследствие этого сорвавшееся ведро упало вниз и раздавило кисть правой руки кочегару Павлу Скороходову, убиравшему в это время пустое ведро из-под вентилятора.

По осмотре доктором пострадавшего, у него оказалась проникающая разорванная рана правой кисти. Повреждение это, по мнению доктора, принадлежит к числу довольно серьезных, и больного следовало бы сдать в госпиталь, но ввиду предстоящего на следующий день ухода крейсера в Кронштадт я согласился оставить его в судовом лазарете.

За исключением этого случая, здоровье команды вполне удовлетворительно, больных в судовом лазарете 4, из них, помимо Скороходова, один с нарывами и два остальных с ушибами глаза и бока. Из 9 приходящих на перевязку большая часть с незначительными поражениями.

В 12ч. 15м. сего утра крейсер стал на якорь за Толбухиным маяком, откуда перешел к 8 часам утра на Большой рейд. Весь переход от Драг-э до Толбухина маяка, расстояние 698 миль, сделан в 56 с половиной часов.

От 3 июня 1888 г.

При испытании 1 июня на частной заводской пробе наибольший ход был при 102 оборотах машины 16,67 узла. Сего числа при входе в гавань в 1 час 30 мин. пополудни, когда нос крейсера уже был направлен в ворота и машинам, перед тем только что работавшим на задний ход. дан был малый передний и они только что забрали вперед, течение отжало нос влево, и крейсер приткнулся об угол стенки у Брандвахты, причем удар пришелся вскользь вниз ватерлинии левого борта, впереди траверзной брони и над носовой палубной броней.

По осмотре оказалось, что снаружи оборвана медь на протяжении 20 фут и деревянная обшивка вмята у самого переднего конца броневой плиты. Внутри, в левой носовой запасной угольной яме, части шпангоутов от 20 до 32 вогнуты внутрь, из них три лопнули. У продольного горизонтального шва листов стальной обшивки сорваны заклепки, и два листа обшивки треснули и вмялись. Течь весьма незначительная; вода спускается в магистральную трубу, откуда выкачивается наружу.

От 9 сентября 1888 г.

Снявшись около полудня 7 августа с якоря, пошел на мерную милю. Испытания механизмов и винтов, проведенные в присутствии портового инженер-механика и представителя Балтийского завода, дали хорошие результаты; последний пришел к убеждению, что винты менять нет необходимости, и заявил, что запасные лопасти будут изготовлены. Все скорости выше 10 узлов достигнуты при меньшем числе оборотов машин. Наибольшая скорость при 90 оборотах 16,75 узла. По возвращении на рейд отпустил заводских механиков и машинистов и отправился по назначению.