Броненосный крейсер «Адмирал Нахимов» - [10]

От 29 августа 1887 г.

Крейсер выходил на мерную милю для предварительной заводской пробы машины. Управляли машиной заводские механики с некоторой частью машинной и кочегарной команд с завода же. Проба сопровождалась почти штилем и совершенно спокойным морем.

На двукратном пробеге полным ходом, на натуральной тяге, с помощью 8-ми паровых вентиляторов, но без закупоривания кочегарных отделений пар держался около 75 фунтов очень легко, и избыток его не переставал выходить из трубы; полностью клапана не открывали. Углубление было: кормой 24 фута 9 1 /2 дюйма, носом 22 фута 4 1/2 дюйма. Недоставало до полного водоизмещения по чертежу около 900 тонн. Среднее число оборотов было 102, и средняя скорость хода вышла 16.415 узлов. Наибольшая скорость 16,705 узлов.

Нагревшийся бугель эксцентрика и цилиндра высокого давления правой машины причинил остановку, и управляющий заводом счел возможным удовлетвориться на этот раз полученными результатами. Выводы из вычисления индикаторных диаграмм мною еще не получены.

Возвратившись в г. Кронштадт, я, с разрешения Его Превосходительства Главного командира порта, до заката солнца вошел в гавань, где намерен принять и установить высланные с Обуховского завода орудия и принять такое количество угля, чтобы углубить крейсер до пределов, назначенных по чертежу.

От 10 октября 1887 г.

Вверенный мне крейсер, согласно приказанию Его Превосходительства временно управляющего Морским министерством, вышел из Ревеля 28 сентября в 12 час. 30 мин. пополудни при совершенно ясной и тихой погоде и был углублен форштевнем 23 фута, ахтерштевнем 26 фут. В 9-ом часу того же вечера, по выходе за Дагерорт встретил SO, который, постепенно свежея, одновременно с быстрым падением барометра, к 11-ти часам вечера дошел до 8-ми баллов и, разведенная им зыбь настолько обдавала бак и мостик при 12 узлах хода, что заставило постепенно уменьшить ход, пока в 3-м часу утра не довели число оборотов машины до 32.

В таком положении крейсер, имея 3 узла хода, с некоторым дрейфом, держался совершенно спокойно, не принимая почти ни одной брызги. Поддавание волн выразилось в массах бурных потоков воды, попадавшей через якорные порты и множество мелких шпигатов для пертулиней и рустовов. а также течью из-под якорных клюзов в жилую палубу и из носовой башни в подбашенное отделение.

29-го сентября перед рассветом несколько стихший ветер и в тоже время приостановка падения барометра, дошедшего уже до 29.37. позволили увеличить опять ход постепенно до 12-ти узлов при 72 оборотах винта. В 9-м часу вечера, когда подходили к маяку Гоборг, на южной оконечности Готланда, ветер стал переходить в SW, и барометр стал еще опускаться. После полночи, с 29-го на 30-е, сила ветра возрастала довольно быстро, и в 3 часа утра заставила опять постепенно уменьшить число оборотов до 45. Весь день 30-го числа выгребали прямо против ветра к северной оконечности Борнгольма, имея от 40 до 45 оборотов машин и около 6-ти узлов хода.

Килевая качка была весьма плавная и без всяких сотрясений или вздрагиваний корпуса судна, нос которого нередко уходил в воду по самый бушприт, а корма при погружении иногда уходила в воду до балкона. Можно утверждать, что, благодаря своевременному уменьшению хода, на палубу не вкатилась ни одна волна, хотя срываемые с них гребни обильно летели через бак, помимо тех потоков, о которых упомянул выше.

В 10 часов вечера, определившись по маяку Христиансзанд, легли по западную сторону Борнгольмэ на W. Утром 1-го октября обогнули материк, постепенно прибавляя хода до 10 узлов, и к 11-ти часам крейсер подошел к маяку Фальстербо. Намереваясь поставить крейсер на якорь, я взял с маяка лоцмана, который, как вскоре оказалось, прилежащего берега почти не знал и не мог даже дать точных указаний относительно предметов, годных для пеленгов, а потому я нашел вынужденным пройти к плавучему маяку Фриг-э, близ которого и стал на якорь на глубине 6 1/2 сажень. Молодая команда, почти повально страдавшая от морской болезни при SO ветре и короткой неправильной зыби, вполне овладела собой и оправилась. Повреждений в корпусе и в рангоуте никаких нет, за исключением бугеля на утлегаре (для утлегарь-штага и утлегарь-бакштагов), который вечером 29-го числа лопнул, надвинулся и ослабил такелаж, что и заставило меня держать малый ход во избежание дальнейших повреждений в рангоуте

Во время стоянки вверенного мне крейсера на якоре у острова Драг-э, с 1-го по 7-е октября, я имел счастье 4-го числа представиться в замке Фреденс-борг Их Императорским Величествам Государю Императору и Государыне Императрице. На следующий день 5-го октября Государь Император удостоил крейсер своим посещением, прибыв к месту стоянки крейсера около полудня на яхте “Царевна”.

Его Императорское Величество был принят и сопровождаем со всеми Ему подобающими по уставу почестями, как определено для Высочайшего смотра. Подробно осмотрев, в сопровождении Его Высочества Датского принца Вольдемара и свиты, все жилые помещения, машину с коридорами валов, кочегарки и платформы под броневой палубой и милостиво выслушав от меня и управляющего Балтийским заводом объяснения по поводу интересовавших Его устройств и перехода, сделанного крейсером из Кронштадта, Его Императорское Величество позволил только заметить, что на таком большом судне, предназначенном для далеких крейсерств, офицерские каюты могли бы быть немного выше и просторнее. Съезжая с крейсера Государю Императору угодно было пригласить меня со старшим офицером и управляющего Балтийским заводом к своему столу завтракать на яхте “Царевна”, во время ее обратного следования в Копенгаген.