Броненосцы типа «Роял Соверен» - [3]

Эти взгляды разделялись не всеми морскими специалистами, но в Европе они нашли себе многих последователей и имели большое влияние на кораблестроение в 80-х и в начале 90-х годов. Практические последствия этого выразились в нежелании расходовать крупные суммы денег на строительство отдельных кораблей, то есть ставить все на одну карту, а отсюда возникло чрезмерное ограничение водоизмещения, которое, в свою очередь, поставило кораблестроителей практически перед невозможностью выработать удовлетворительные проекты. Этим обстоятельством в большой степени можно объяснить причину, по которой почти все линейные корабли этого периода были построены на основании более или менее компромиссных и не удовлетворительных проектов. Начало отхода от этой тенденции положили броненосцы типа "Royal Sovereign"… Хотя Адмиралтейство никогда не разделяло точки зрения о том, что время тяжелых броненосцев уже прошло, оно все же допускало воздействие теорий, высказываемых энтузиастами нового рода оружия – торпеды, на программу кораблестроения. Высказывалась мысль о том, что Адмиралтейство строит эти обременительные и дорогостоящие линейные корабли только потому, что такие же корабли имеются во флотах наиболее опасных соперников Британии.

В июле 1884 года, после того как лорд Сидмоут привлек внимание к относительной слабости английского флота, Нортбрук не согласился с его предложением о том, чтобы Совет Адмиралтейства располагал неограниченными суммами денег на постройку настоящего типа линейных кораблей. Если Адмиралтейству представится возможность израсходовать завтра 3 или 4 миллиона на указанные цели, говорил он, то оно встретится с большими затруднениями, когда ему нужно будет решить вопрос о том, "как именно израсходовать эти деньги". Это замечание было подхвачено остальными с целью показать, что, по мнению Адмиралтейства, морские силы уже чрезмерны и что тратить на них еще средства больше не требуется. Но первый лорд хотел доказать, что вопрос о том, какой тип линейного корабля должен быть принят, настолько неясен, что всякое поспешно принятое решение об увеличении строительства было бы напрасно. В 1886 году парламентский секретарь настаивал на затрате крупных средств на линейные корабли, уже находящиеся в постройке, на том основании, что так как на них уже затрачены крупные суммы, то их постройку следовало закончить при утверждении морских смет 1886-1887 гг. Он заявил, что те два линейных корабля, по поводу строительства которых возникло столько споров ("Nile" и "Trafalgar"), будут, вероятно, последними большими броненосцами, построенными как в Англии, так и в других государствах. Эту точку зрения поддерживали Купер, Кей и другие крупные морские авторитеты.

В августе 1885 года преемник Нортбрука лорд Георг Гамильтон частным образом сообщил адмиралу Саймондсу (мечтавшему удвоить "истощенные" морские силы Британии) о том, что в отношении броненосцев, миноносцев и имеющих сильную артиллерию быстроходных крейсеров Англия не сохранила своего относительного превосходства и что необходимо сделать все возможное, чтобы восстановить это превосходство в кратчайший срок. Но, независимо от соображений финансового характера, усиление флота вдвое привело бы к возмущению среди налогоплательщиков. "Мы находимся в переходном периоде в отношении строительства кораблей и производства орудий. В настоящее время не найдется двух морских офицеров, которые согласились бы в вопросе о том, что через несколько лет будет представлять собой военный корабль. Никто из наиболее искренних и дальновидных друзей флота не будет отстаивать необходимость в настоящее время затрат колоссальных средств на строительство кораблей или укреплений, зная наперед, что опыт дальнейших лет может доказать, что эти средства были истрачены неправильно."

Потенциальный противник

В 1888 году Франция оставалась для Англии лютым врагом. Лондонская газета "Стандарт" 21 января стала причиной нового "кризиса", сообщив о необычайной морской активности в Тулоне, где были приняты все меры к тому, чтобы разместить эскадру броненосцев, а все крейсера стояли в полной готовности к отплытию. Адмиралтейство настолько взволновало это сообщение, что оно обратилось в министерство иностранных дел с просьбой проверить его через военного атташе в Париже (морской атташе, бывший одновременно представителем во Франции и Италии, находился в тот момент в Италии). Последствия этого запроса весьма показательны для того состояния подавленности и паники, в котором в течение последних лет находилось Адмиралтейство. 30-го января министерство иностранных дел ответило, что в Тулоне происходит обычная подготовка флота к летнему плаванию. Но тремя днями позже итальянский поверенный в Лондоне конфиденциально сообщил лорду Солсбери о том, что большая часть французского флота мобилизована и сосредоточена в Средиземном море. Премьер-министр, получивший подобную же информацию от германского посланника, указал на желательность усиления Средиземноморской эскадры.

Адмиралтейство, вставшее в тупик перед этими двумя противоречиями в сообщениях министерства иностранных дел от 30 января и 3 февраля, решило, что было бы невероятно, если" бы в течение 3 дней могли произойти какие-либо серьезные изменения, и что следует более доверять первому сообщению. Если бы известия от 3 февраля подтвердились, эскадре Канала (Ла- Манша), состоявшей из шести мощных броненосцев, мог быть отдан приказ остаться в Гибралтаре вместо того, чтобы направиться к Мадейре. В противном же случае Адмиралтейство собиралось считать события в Тулоне обычной подготовкой к летнему плаванию, не продиктованной никакими особыми мотивами. Кроме того, Адмиралтейство считало невозможным создавать у французского правительства чувство недоверия и напряженности, усилив Средиземноморскую эскадру какими-либо иными средствами, кроме удержания эскадры Канала в Гибралтаре. Необходимые сведения вскоре получили от английского посланника в Париже, который передал следующую информацию, полученную им из немецкого посольства: "в то время, когда адмирал Об был морским министром, французский флот оказался в весьма плачевном состоянии и состав Средиземноморской эскадры был уменьшен до 4 броненосцев и 1 посыльного судна. Для того чтобы улучшить сложившееся положение, новый морской министр недавно отдал приказ об усилении этой эскадры двумя броненосцами, что должно было способствовать доведению ее до нормальных пределов. Поэтому, как сообщил английский военный атташе, к обычным силам французского флота ничего не прибавилось. 13 февраля последовала просьба о том, чтобы министерство иностранных дел держало Адмиралтейство постоянно в курсе малейшего движения Франции и России в отношении направлений усиления их действующих флотов, подготовки к вооружению торговых судов и к созданию экспедиционных сил для переброски за море."