Бродяга Дик - [36]

Негр неопределенно пожал плечами.

– Я завод стараюсь обходить десятой дорогой. Слишком много зданий, труб, платформ, техники брошенной – ни черта не видать. Гиблое место этот завод.

Шаркнула по пузырям на линолеуме дверь, вернулся Баклажан.

– Строгов, – сходу обратился он к русскому. – Тебя Голдинг ищет. Велел позвать, если увижу.

– Вот блин! – Строгов спрыгнул с подоконника и пояснил Ким: – Это замдиректора по науке, отлучусь на пять минут. Ты как?

– Все под контролем, – улыбнулась Ким. – Беги.

– Давай-давай, чеши, – подбодрил Строгова Баклажан.

Когда дверь захлопнулась, возникла натянутая пауза. Затем Баклажан сказал, понизив голос:

– Солнышко, хочешь посмотреть на сталкеров в естественной, так сказать, среде? – и, не дожидаясь ответа Ким, продолжил: – Зайди вечерком в «Боржч», это – почти сталкерский клуб. Там каждый второй посетитель – сталкер.

– Баклажан… – поморщился Бруно.

– Только смотри внимательно по сторонам, взгляд у тебя цепкий. Там может быть черномазый хмырь, у которого нет половины правого уха…

– Эй! – воскликнул Мартин. – Ну ты и задница, Баклажан!

– Его зовут Папаша Линкольн, – Баклажан был невозмутим. – Как вы, журналюги, выражаетесь, из конфиденциальных источников стало известно, что вернулся Папаша Линкольн с хабаром, и что захочет он этот хабар сегодня сбыть, а перед этим – пропустить стаканчик-другой, чтоб торг азартней шел. Тебе все ясно?

– Спасибо, – Ким была слегка ошеломлена. – «Боржч», значит…

– М-да, – растерянно протянул Мартин.

В комнату ворвался Строгов.

– Кто объяснит – что это за шутки? – пробасил он обиженно. – Думаете, очень хочется лишний раз попадаться Голдингу на глаза? Что вы тут затеяли?

– А ничего, Майкл, – Баклажан поглядел на Строгова в своей манере – из-под полуопущенных век. – Не бери дурного в голову, шутканул я.

– Джентльмены, спасибо вам большое, – Ким попятилась к дверям. – Вы мне очень помогли. Было приятно познакомиться. Пойду, пожалуй.

– Валяй, Мэри Сью, – скучающим тоном позволил Бруно.

– Пока, Ким! – махнул светлой ладонью Мартин.

Маттакуши ничего не сказал, Баклажан подмигнул, как заговорщик, а «рачий глаз» обиженно отвернулся к выключенному телевизору.

– Что я пропустил? – спросил Строгов, когда они снова оказались в коридоре.

– Мужичье, – поморщилась Ким, а затем тряхнула головой, словно стараясь избавиться от неприятных воспоминаний. – Да все нормально, Майкл. Кстати! Я знаю, куда мы пойдем вечером.

Интерлюдия пятая

– Слушай, – Мартин двинул кулаком по спинке стула, на котором сидел Баклажан, – а нахрена ты слил Папашу Линкольна?

Баклажан потемнел лицом, стал сумрачнее градовой тучи.

– Этот сукин сын достал уже! – он выругался по-итальянски. – Каждое утро из-за него опаздываю в Институт. Блокирует мне тачку своим скотовозом гнилым. А я-то под колпаком, как вот этот долбаный «рачий глаз», я-то на окладе… А он хабар загонит, потом расхаживает, задрав нос.

– Злой ты человек, Баклажан, – пробурчал, развалившись в кресле, Бруно.

– Вот пусть он и получает геморрой на весь зад в лице этой журналюшки, – ответил, повернувшись к Бруно, Баклажан. – Так будет справедливо.

Проводники замолчали. В тот момент мысли их были похожи: каждый подумал о жене Баклажана – черноволосой Сильвии – и о нагловатом, удачливом сталкере Папаше Линкольне. Представил эту пару так и эдак.

– Включи бокс! – поспешил переменить тему Маттакуши. – Пять баксов на мексиканца!

«Рачий глаз» зашипел и испарился. Телепортировался или в соседнюю комнату, или в Зону, или на орбиту Юпитера. Кто его разберет.

Глава 6 Фактор внезапности

Хармонт: «Боржч», центральные улицы

– Зачем мы сюда пришли, Ким? – поморщился Строгов, после того, как официантка – Прыщавая Джина – удалилась, швырнув на столик меню. – Идем лучше в «Стейкхауз», что напротив мэрии! Там маленький зал под мансардной крышей, приличная для этого города винная карта и настоящий камин!

– Не привередничай, – Ким кончиками пальцев подтянула меню. Это была старомодная книжища с потрепанной дерматиновой обложкой. – К тому же, это я пригласила тебя, а не ты меня. Поэтому я главная.

– Шутки шутками, – Строгов огляделся, – но даже в лучшие времена Хармонта здесь собирались не самые приличные компании.

– О, как ты заговорил, – Ким хмыкнула, – как по бумажке. В общем, предлагаю взять одну большую пиццу и поделить ее на двоих.

– Только не пиццу! – встрепенулся Строгов. – Попробуй фирменный борщ!

Ким замялась.

– Я совсем не хочу первое. Если не пицца, тогда бифштексик. Можно? – она подняла взгляд на Строгова.

– Ладно, – согласился тот. – Только надо требовать, чтоб прожарили от души.

– Я не люблю пережаренное! – заявила капризно Ким. – Почему ты всего боишься? – а затем неожиданно спросила: – У тебя есть девушка?

Строгов покачал головой.

– Неудивительно, – фыркнула Ким. – Мы, журналисты, народ рисковый и веселый.

– Мы – физики – вообще обхохочешься.

– Тогда перестань сидеть как на иголках! – ядовито усмехнулась Ким. – Или мне купить тебе бутылку пива, чтоб ты расслабился?

Строгов машинально положил ладонь на карман брюк, который был чуть оттопырен из-за пакетика с кокаином. Ким подозвала жестом Прыщавую Джину, и они худо-бедно определились с заказом. А зал «Боржча», тем временем, заполнялся людьми. Толстяк, одетый, как ковбой, прошелся к допотопному музыкальному автомату и сунул в щель монету. О, чудо! – этот антиквариат работал. Зазвучал с винила какой-то рокешник из семидесятых или восьмидесятых. У Ким возникло ощущение, будто она перенеслась на машине времени на двадцать-тридцать лет назад.