Бродячий цирк - [16]

А сейчас мы заворожено пялились в небо.

— Не успел загадать желание, — расстроился я.

— Не страшно, — глаза Кости горели. — Мы её сейчас отыщем!

— Отыщем?

— Конечно. Упала где-то в старом городе. Пошли.

— А мы успеем?

Костя хитро улыбнулся.

— А кто её кроме нас видел?

— Никто?

— Может, кто-то и видел. Но они наверняка порасторопнее нас. Загадали желание и успокоились. Верно?

— Да, — сказал я, улыбаясь.

Крыши ворчали под подошвами ботинок. Мы шагали с одной на другую, роняя в промежутки между ними взгляды. Крупная черепичная пыль тревожно шевелилась, сбегала из-под ног и ручейками низвергалась вниз. Спустились на чей-то чердак, спугнув сонных голубей. Опять крыша. Я нашёл застрявший в спицах антенны бумажный самолётик. Освободил его и смотрел, как он, скользя воздушными потоками, улетает прочь.

— Шелест! — Костя уже призывно махал мне со следующей крыши. — Кажется, нашёл!

Очередной чердак. Единственное окошко распахнуто настежь, через него с осени внутрь налетело намело сухих листьев. Я юркнул туда без труда, а Косте пришлось покряхтеть, запихивая своё туловище. Чёрными громадами толпилась вокруг пыльная мебель, листва заворочалась при нашем приближении. Над головой отверстие в крыше размером с кулак, с ровными оплавленными краями, глазок, через который с любопытством заглядывала конопатая луна.

Костя опустился на колени, огонёк зажигалки обозначил чёрное горелое пятно на полу. Воздух вокруг был колкий, трескучий и пах озоном. Как после большой грозы.

— Вот и наша звезда, — торжественно сказал Костя, и показал мне на жёлтый кругляшек.

Я потянулся к нему, и тут же отдёрнул руку.

— Монета… Ой! Горячая!

Костя расхохотался, глядя, как я дую на пальцы. Наверное, завтра средний палец вздуется волдырём, будет болеть и чесаться.

— Конечно, горячая. Всё-таки с неба свалилась. Раз уж она тебя отметила, возьми себе. Только не показывай Аксу. Он любит отнимать у детей деньги.

— Но это же не всамделишный кусочек метеорита? — сказал я, разглядывая монету с безопасного расстояния. Обычные десять грошей, рисунок чуть сплавился от жара, но всё ещё был различим. Поверх медного кругляшка, сращивая чеканный ноль с чеканной единицей, красовалось круглое отверстие.

— Конечно же, нет, — улыбнулся Костя и, запрокинув голову, посмотрел в небо через выжженное на крыше отверстие.

— Просто валялась монетка… Похоже, это свалилась звезда Бета созвездия Лиры. Вот так и меняются знакомые созвездия.

Он посмотрел на меня с усмешкой и прибавил:

— Видно, для кого-то там, на небе, она была талисманом: вон и дырочка для цепочки есть… Ну, как говорится, что упало, то пропало. Было ваше, стало наше.

Поймав кусачий трофей моим носовым платком, мы спустились с чердака и по узким улочкам отправились дальше.

Оказавшись в квартале частных домиков и коттеджей, Костя сказал.

— Мы рядом с одним забавным местом. Здесь неподалёку живёт одна моя хорошая подруга.

Дома спали, тихо вздыхая таинственными отголосками улиц. В кронах деревьев путался ночной ветерок, относил в сторону назойливых насекомых. Над головой бесшумно мелькали летучие мыши.

— Спать охота, — я зевнул. — Уже, наверное, часа два.

— Мы ненадолго. Хочу познакомить тебя с одной принцессой.

Мы зашли в узкий проулок, две трети которого загораживал припаркованный, казалось, ещё в незапамятные времена старенький пикап. Фонари освещали брусчатку, отражались пучками холодного света в стрелах трамвайных рельс на прилегающей к проулку улице. В закоулках толпились мусорные баки. Под ногами валялись окурки, хрустело бутылочное стекло. Из сдвинутого люка канализационного колодца валил пар. Людей почти не было: под каким-то из дальних фонарей я разглядел прислонившегося к столбу подвыпившего пана, да ещё парочка прохожих размытыми тенями спешила с праздника прочь.

Каким-то образом мы вновь оказались на крыше. Только недавно под ногами жидким золотом текла красная брусчатка, и вот уже не менее красная черепица, похожая на вытекающую из жерла вулкана лаву. Будто под нами вздыбил спину какой-то исполинский кот. Мы перелезли через его хребет, действительно топорщащийся плохо подогнанными чешуйками, и выбивающейся из-под них неряшливого вида травой. Видно, когда клали крышу, занесли земли, а потом ветром надуло семян. Взгляду открылись узорчатые башенки. Костя провозгласил:

— Это — её замок.

— Замок?

— Конечно. Она же принцесса.

Это и в самом деле была миниатюрная копия замка, с ограждающей зубчатой стеной, к которой лепились с внешней стороны домишки, похожие на ползучие грибы. За стеной находился сад, состоящий почти целиком из крупных валунов (я где-то слышал, что это так и называется — «сад камней», такие устраивают для себя то ли в Китае, то ли в Японии философы, которые у них зовутся буддистами). Валуны утопали в мелкой гальке, прореженной виде морских волн. Вроде как острова в океане. Прямо на камнях росли кучерявые деревца на тонких, иногда чуть не закрученных в бараний рог ножках; между корнями любовно выложен мох.

— Мы собираемся перелазить через стену?

— Конечно. А как еще, по-твоему, попадают к принцессам?

— Наверное, только если ты принц, — решил я блеснуть своими познаниями в сказках.