Британская монархия в конце XX — начале XXI века - [42]
Помимо прочего, британские монархи являются частными собственниками герцогств Ланкастер и Корнуолл, а также ряда замков по всей стране, в том числе замка Балморал в Шотландии. Получаемый доход от этих владений составляет «Тайный кошелёк», из которого оплачиваются личные расходы, не предусмотренные «Цивильным листом» и «Королевским грантом». Несмотря на то, что монарх по закону освобождён от подоходного налога, Елизавета II с 1993 года добровольно выплачивает налоги со своих персональных доходов.
Так или иначе, сколько бы Цивильный лист или теперь уже Королевский грант не стоил, министерство финансов его всегда распределяло так, что для каждого британца налог на корону составлял не более 60 с небольшим пенсов в год. Таким образом, доводы республиканцев о дороговизне содержания монархии разбиваются о цифры.
В современной Великобритании стимулом для деятельности республиканцев служит то, что, по их мнению, в английской конституции есть ряд положений, которые мешают модернизации страны. Они считают, что монархия является глубоко консервативным институтом, который тормозит социальные изменения; корни института монархии уходят глубоко в прошлое, что мешает предвидеть будущее; монархия давно изжила себя, потому что узаконивает политическую систему, которая не всегда может проявить свою состоятельность, а также символизирует иерархию, образовывая тем самым мощный барьер для реформ, как конституционных, так и социальных, в которых, по мнению республиканцев, Британия остро нуждается.
Но так ли это на самом деле? Приведённые аргументы республиканцев вряд ли можно использовать в международном контексте. Если сравнить некоторые монархии на континенте с островной Великобританией, то станет очевидным, что Дания, Норвегия и Швеция окажутся более эгалитарными и социально-прогрессивными, обеспечивая для своих граждан более высокий уровень социального благополучия. Если продолжить сравнение дальше, анализируя не только монархии, но и страны с иным политическим строем, становится очевидным, что не существует одинаково типичного пути экономического и политического развития – государство с монархической формой правления может быть более развитым, чем, допустим, республиканское; может быть и наоборот. Следовательно, нет никакой корреляции между модернизацией и республиканизмом. Более того, одна из наиболее традиционных стран мира – Япония, где политическим строем также является монархия, оказалась полностью совместима с развитием передовых технологий, и на сегодняшний день представляет собой чрезвычайно успешное индустриальное общество. Об этом же говорят и примеры некоторых других монархий, упомянутых нами. Поэтому аргумент, что монархия является барьером для радикальных перемен, оказывается недостаточно обоснованным. А, кроме того, процесс «глобальной реформы монархии», идущий в настоящее время в Британии, напрочь рушит миф об отсутствии гибкости института монархии и её неспособности адаптироваться к изменениям.
Республиканцы, принадлежащие в основном к лейбористской партии[286], выдвигают ещё много различных требований и претензий к монархии, но чего же они всё-таки хотят и какова их конечная цель? На самом деле, они не стремятся кардинально менять государственную систему и пересматривать традиционные уклады – они собираются всего лишь заменить наследного монарха выборным президентом, то есть, передать все функции монарха другому человеку, при этом, не давая ему абсолютно никакой власти. Тогда возникает вполне логичный вопрос: а зачем вообще что-либо менять, и трансформировать британскую монархию в республику, если кардинально ничего менять, по сути, не надо?
Конституционная монархия представляет собой такую форму правления, которая обеспечивает скорее не консерватизм, как считает ряд политиков и историков, а законность, легитимность. Лишь монарх может представлять весь народ, являясь символом нации. Это главная функция монархии, её оправдание и обоснование.
Конституционная монархия, как институт, олицетворяющий стабильность формы правления, с одной стороны, может способствовать проведению радикальных изменений, если они необходимы, и с другой стороны, быть буфером для возможных потрясений и разочарований. Так, несмотря на неудачи многих послевоенных британских правительств, престиж монархии всё равно оставался на высоком уровне, являясь неким амортизатором для политической системы от последствий этих неудач.
Мнение общественности может сильно расходиться в отношении политической преемственности в Британии: более прогрессивные и непримиримые британцы скажут, что монархия себя давно изжила, что стране нужна республиканская форма правления, институт монархии необходимо упразднить, а монарха содержать слишком дорого; другие же обратят своё внимание на непоколебимость многовековых устоев, традиций, передающихся из поколения в поколение, чувство защищённости и особенную магию понятия «королевский».
