Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году - [62]

Я очень мало занимаюсь пропагандой, за исключением того, что иногда поддаюсь искушению издать прокламацию, излагающую народу факты, что может принести некоторую пользу. Но наша настоящая пропаганда заключается в нашем присутствии здесь, во внешнем виде и поведении наших офицеров и солдат и в хороших деньгах, которые мы платим за наши запросы. Теперь во всех городах благоприятная ситуация; все начинается с яростной антибританской агитации и вскоре заканчивается самой активной помощью и благодарностью за безопасность и порядок. Возьмем города по порядку: в Энзели все еще заправляет Красная армия из Баку, которая возражает против нашего присутствия там, но я думаю, что они привыкают к этому, и я постепенно наращиваю силу своего отряда в городе, пока не смогу игнорировать революционеров. Решт, который еще несколько недель назад был в руках дженгелийцев, – это большой город с отелями, кинотеатрами и разношерстным населением, состоящим из персов, греков и армян. Он явно пробританский, но у меня еще не было времени, чтобы очистить его должным образом. Капитан Кокерелл, мой провост военной полиции, – большой авторитет в своем деле. Даже самые злостные заговорщики либо едят из его рук, либо в мгновение ока оказываются в заключении. Когда мне удастся отправить его в Решт, город сам себя не узнает.

В Казвине антибританская агитация полностью прекратилась. Религиозные лидеры пьют со мной чай; ведущие демократы, турецкие агенты и другие либо сидят в тюрьме, либо бежали. Благодаря безупречной разведывательной системе Сондерса я могу составить список главных жителей с указанием точной степени их вины.

Хамадан, с момента ареста губернатора и главного подстрекателя, Ферид уд-Даули, совершенно успокоился и не забывает проявлять благодарность за помощь голодающим, которая в первые дни, когда у меня не было войск, оказалась ценнее множества пулеметов. Биджар, Миана и Зенджан – все они находятся в спокойствии и довольстве. При всем этом я не позволяю себе поддаваться ложному чувству безопасности и готов справиться с мятежом в любое время и в любом из этих городов. Учитывая всю вражескую активность вокруг нас и слабость моих небольших изолированных отрядов в отдаленных районах, риск велик, и удивительно, что до сих пор ничего не произошло. Зенджан считается фанатическим, протурецким и антибританским местом. При въезде моего отряда в город прямо на улице и среди бела дня были убиты двое их слуг за сотрудничество с англичанами, тогда как общая численность моего отряда на тот момент не могла превышать двадцати офицеров и унтер-офицеров. Но с каждым днем наши силы крепнут, а риск уменьшается.

Столица совсем не похожа на остальную Персию. Она по-прежнему сохраняет подлинный нейтралитет, и первое, что бросается в глаза при въезде в город, – это флаги германского и турецкого посольств. Австрийский офицер, к которому я подъехал, чтобы хорошенько рассмотреть его, поразил меня тем, что снял фуражку и поклонился. Парламент не заседает, а Кабинет министров совершенно бесполезен, и любая его деятельность противоречит нашим интересам. Я только что вернулся из Тегерана, где провел три дня с нашим послом. Кризис Кабинета министров продолжался, но не проявлял никаких признаков серьезного характера. Тегеран является центром всей вражеской пропаганды, поскольку в нем находятся не только вражеские миссии, но он также прибежище для всех подстрекателей из провинциальных городов, которых мне не удалось арестовать.

Что касается общей военной обстановки, то настало время для решительных действий с нашей стороны. С армянами еще не покончено, и они продолжают отважно удерживать свои позиции в таких изолированных местах, как Александрополь и Урумия. Турки устали и от войны, и от немцев, и у них нет денег. Немцы ссорятся с турками, и им труднее, чем нам, доставить сюда войска. Турки стремятся взять Баку, а немцы хотят помешать им это сделать.

2. Ситуация в Баку. Бразды правления здесь все еще в руках власти Советов – другое название большевиков. Они поддерживают связь с Центральным Комитетом в Москве, но с каждым днем власть ускользает из их рук. Представляется вероятным, что социал-революционная партия (сокращенно эсеры) может в любой момент свергнуть их. Но поскольку Баку зависит от Астрахани в отношении продовольствия и боеприпасов, то там не станут поощрять эсеров за свержение власти Советов, пока аналогичные действия не приведут к успеху в Астрахани. Несколько дней тому назад я беседовал с Челяпиным в Энзели и привожу краткое изложение нашего разговора, из которого видно, сколь бескомпромиссно настроена советская власть.

У меня состоялось несколько бесед с эсерами, программа которых гораздо больше подходит для наших целей и носит конструктивный характер, а не чисто деструктивный, как у власти Советов. Они хотят нашей помощи, особенно финансовой. Я поддерживаю дружеские отношения с эсерами, и они знают, что если заберут власть в свои руки, то могут во многом рассчитывать на нас.

В начале месяца Бичерахов отплыл в Алят, прихватив с собой пятерых моих офицеров и четыре бронемашины. Я отправился в Энзели, дабы проводить его, и мы сообща договорились о планах, которые имеют большую надежду на успех, но которые я не стану здесь повторять. Он привел в ужас остальных русских, связав свою судьбу с большевиками, но я уверен, что он прав. Это был единственный способ занять прочное положение, и, как только он этого добьется, наступит момент, когда хвост начнет вилять собакой, то есть меньшинство станет командовать большинством.