Бриллиант для короля - [35]

Бриллиантами был украшен черный бархатный камзол короля, а самый крупный мерцал и переливался на его шляпе.

Оказавшись рядом с живым воплощением солнца, брат короля, хоть и был одет в великолепный наряд из перламутрового атласа с пуговицами из розовых бриллиантов, почувствовал потрясение — его даже пронял холодок восторга, и он просто не находил слов. Замерла в восторге и его жена, герцогиня Елизавета, по-детски покусывая палец, она улыбалась во весь рот, счастливая увиденной феерией. Невидимые скрипки господина Люлли услаждали слух чудесной музыкой.

Согласно установленной иерархии, придворные одни за другими подходили приветствовать короля, выражая свое потрясение и восхищение, на этот раз совершенно искренне. Только слепец мог остаться безучастным к подобному чуду. Людовик улыбался, выслушивая похвалы: он был весьма чувствителен к фимиаму, который воскуряли его шедевру.

Внезапно герцог Орлеанский с недоумением сказал:

— Как может быть, что до сих пор нет мадам де Монтеспан? Уж не заболела ли она?

— Я уверен, что она здорова. О болезни она бы нас предупредила. Просто-напросто опаздывает... как обычно!

Но мадам де Монтеспан была здесь — в платье из синего атласа с золотыми блестками, подчеркивающем белизну ее кожи, с одним-единственным букетиком из аквамаринов, приколотым у выреза, и браслетами с такими же аквамаринами на запястьях, — она была великолепна. Сопровождал ее удивленный шепот толпы, но относился он не столько к ней, сколько к молодой женщине, которую она держала за руку и вела к королевскому трону.

Пепельные волосы, бледное точеное личико, платье из черного бархата с белокипенными кружевами, три нитки жемчуга на стройной шее — такой предстала Шарлотта перед королем и, опустив глаза, сделала реверанс. Маркиза не выпускала руки своей подопечной, и в наступившей тишине ее красивый низкий голос прозвучал особенно громко.

— Угодно будет королю принять меня в число своих министров, потому мне удалось то, что не сумели сделать они? — спросила маркиза весело. — С чувством живейшей радости я сопроводила к Вашему величеству мадам де Сен-Форжа, которую считали исчезнувшей.

— Где вы ее нашли? — спросил Людовик, не скрывая изумления.

— У себя в саду, сир! Она была без сознания и лежала под кустом остролиста, как новогодний подарок. Она едва не умерла от холода, пока бежала из дома, где ее держали как пленницу.

На этот раз король не успел высказать своего мнения, его опередила герцогиня Орлеанская: кипя благородным негодованием, она поспешила принять беглянку под свою защиту и покровительство.

— Я знала, я чувствовала, что ей желали причинить зло! Бедное дитя, против которого несправедливо озлобилась судьба, но, благодарение богу, вы оказались у нее на пути, дорогая маркиза. Вам за это воздастся! Вы не можете себе представить, как у меня болело за нее сердце!

— Скажем, что мне повезло, — проговорила прекрасная Атенаис, смеясь. — Что умаляет мои заслуги до одной четверти.

Новый голос вмешался в беседу, неприятно сладкий и тягучий.

— Не следует ли нам услышать рассказ о пережитых перипетиях, наверняка он будет интересным, — лилейным голоском промурлыкала мадам де Ментенон. — Я уверена, что король...

— Нет, — сухо оборвал ее Людовик. — Сейчас не время и не место. Я увижу, — он подчеркнул «я», — этих дам без свидетелей завтра, после окончания Совета. Мадам де Сен-Форжа, мы рады видеть вас, — обратился он к Шарлотте. — Быть может, вы желаете отправиться к вашему супругу?

Герцогиня Орлеанская рассмеялась безудержно и заразительно.

— После того, что она пережила, вряд ли ей будет по силам столь плачевное зрелище! Бедняжка де Сен-Форжа лежит в постели, обложенный пузырями со льдом, пьет травяные отвары от жара и лихорадки. Ему кажется, что он умирает, и он требует священника со святыми дарами! Он...

— Не вижу в этом ничего смешного, — высокомерно заявила мадам де Ментенон. — Сразу видно, что герцогиня Орлеанская недавно сделалась католичкой.

Но она встала на опасный путь. Отпор последовал незамедлительно:

— Вы тоже! Или ваша семья, чья фамилия д'Обиньи, не были дворянами-гугенотами из Пуату? Идите сюда, Шарлотта, ваше место всегда рядом со мной!

— С соизволения Вашего королевского высочества, она побудет еще какое-то время у меня, — проговорила мадам де Монтеспан. — На завтра назначены похороны ее матери. Потом она будет вправе принять решение о своем будущем. А вас, сир, я прошу разрешить удалиться с праздника мадам де Сен-Форжа. Я хотела только, чтобы она поприветствовала своего короля и принцев. Теперь я ее увожу.

— И правильно делаете, она бледна как полотно.

Шарлотта держалась лишь усилием воли. Только из желания доставить удовольствие своей неизменной благодетельнице она согласилась появиться в Версале, когда он сиял ослепительнее, чем всегда.

— Ваше возвращение во время незабываемого вечера поразит всех, а незаметное возвращение и пройдет незамеченным. И запомните: вы ни в чем не виноваты! Вы стали жертвой людской жестокости! — твердила ей мадам де Монтеспан.

Прием, который был им оказан, подтвердил правоту маркизы. Искренняя радость герцогини Елизаветы согрела сердце Шарлотты, но теперь ей так хотелось бы отдохнуть в тишине и покое комнаты, где она очнулась, — в замке Кланьи. Однако сегодня ей придется ночевать в покоях, отведенных мадам де Монтеспан на втором этаже в Версале, в двух шагах от покоев короля. Но и здесь у нее будет мягкая постель и успокоительный отвар, который приготовит для нее Като, верная камеристка маркизы. Спать! После стольких тревожных дней и ночей ничего другого Шарлотта не хотела. И еще не думать! Как непросто вернуться к жизни при дворе и снова захотеть радоваться жизни...