Бриллиант для короля - [19]

Побледневший как смерть Альбан с ужасом смотрел на своего начальника.

— Она в тюрьме? И, возможно, навсегда? Во всяком случае, ее уж точно увезли куда-то тайком... Во дворце у нее не осталось никакой защиты, и сделать это не составило никакого труда...

— О чем я тебе и говорю! Не знаю, заметил ты или нет, но все, кто оказывал покровительство Шарлотте, исчезали один за другим... Зато возникает впечатление, что Ментенонша во что бы то ни стало решила ее погубить, а это весьма скверно, потому что ее влияние на короля с каждым днем возрастает. Поговаривают даже, что он готов на ней жениться.

— Это уж слишком! Вы не находите? Король Франции и вдова Скаррона... В этом есть что-то неприличное.

— Напрасно ты так думаешь. Речь идет о морганатическом браке, который никак не затронет интересы наследника престола. А поскольку она без конца толкует королю о добродетели и пугает грехом, он, вступив с ней в брак, получит возможность грешить с ней сколько угодно, не нарушая церковных заповедей и не рискуя услышать очередную проповедь от епископа на каком-нибудь празднике. Ментенон, скажем прямо, не первой молодости и годами даже немного старше короля, но следы былой красоты сохранила.

— И ради столь жалкого итога стоило лишать королеву жизни?

Де ла Рейни не ответил. Казалось, он размышлял и вдруг, вперив сумрачный взгляд в глаза молодого человека, твердо сказал:

— Я уверен, что королева умерла не естественной смертью. Но давай расставим точки над i. Я не считаю Ментенон виновницей этой драмы. Я даже не думаю, что подобная мысль посетила ее хоть однажды, помимо ее воли нашлись люди, которые совершили это преступление.

— Кто?

— Откуда мне знать? Скорее всего, в этой драме было много действующих лиц. Я не врач, не аптекарь, но думаю, совсем не сложно добавить в лекарство капельку умело составленной микстуры, которая возбудит опасную болезнь... А потом завершить преступление, добавив несколько капель, например, в рвотное... Нужно только поставить себе цель... Не смотри на меня так, будто ты с луны свалился! Сколько месяцев — нет! — сколько лет мы вели борьбу с отравителями и отравительницами всех мастей? И я вовсе не уверен, что мы окончательно с ними расправились и больше ни один из них не разгуливает на свободе. Нет! Я могу тебе назвать одного и даже двух, и не самых незаметных, которые продолжают греться в лучах солнца при дворе.

— Вы имеете в виду маркиза д'Эффиа и шевалье де Лоррена?

— Разумеется. В те времена, когда еще заседал Суд ревностных, — к сожалению, его слишком быстро распустили! — я бы дорого дал за возможность привлечь их обоих к этому суду, найдя улику, которая подтвердила бы, что они отравили первую жену герцога Орлеанского.

— Даже если бы вы нашли такую улику, они все равно избежали бы суда! Во-первых, оба они богаты и им ничего не стоит подкупить кого угодно. Во-вторых, если предположить, что суд все-таки мог бы их побеспокоить, они всегда найдут возможность скрыться за границей. Вспомните, чем кончилось дело графини де Суассон. Но неужели вы предполагаете, что они могут быть виновны в таком неслыханном преступлении, как цареубийство?

— Относительно д'Эффиа еще можно сомневаться, но я готов голову дать на отсечение, что шевалье запустил в это дело руки по самые локти. Тебя не поразило неожиданное взаимопонимание, возникшее между шевалье и Ментенон? Между пороком и добродетелью?

— Но, может быть, никакого взаимопонимания нет? — проговорил Альбан с сомнением в голосе.

— Как это нет?! Неужели ты забыл, в каком гневе был король, когда до него дошли слухи о скандальных шалостях милых друзей его брата и им подобных? Лоррен вовсе не дурак. Он сразу понял, откуда ветер дует, и поспешил умилостивить... главную советчицу. Можешь мне поверить, когда он хочет, он может быть неотразимым. В благодарность за поддержку он пообещал устроить невыносимую жизнь бедняжке герцогине Орлеанской. А отважная Лизелотта всякий раз, когда писала своей тете, Софии Ганноверской, откровенно высказывала, что думает о новой фаворитке, и слова ее были совсем не те, что указаны на карте страны Нежность. Лоррен и Ментенон заключили союз против герцогини, решив уронить ее не только в глазах короля, но и ее собственного супруга. Доброго согласия, царившего между ними с начала супружества, больше не существует. Королева всегда любила герцогиню Елизавету, и та отвечала ей взаимностью. Теперь, если бы не дофина, несчастная чувствовала бы себя отвергнутой даже в собственном доме.

— Неужели письма перехватывают?

— Нет, их не перехватывают, их читают... По крайней мере некоторые из них, потом снова запечатывают и отправляют по назначению, словно ничего и не было.

— Но это бесчестно!

— Совершенно с тобой согласен, — вздохнул де ла Рейни.

— Смею надеяться, что они не дойдут до того, чтобы...

— Посягнуть на жизнь герцогини? Меня бы это удивило, я полагаю, что после столь скоропалительной смерти королевы, о которой уже поползли всевозможные слухи, они сочли бы это опасным. К тому же у герцогини есть союзница в лице дофины Марии-Кристины, а она как-никак будущая королева Франции. Нет, на жизнь невестки короля они не покусятся. Они ограничатся тем, что превратят ее жизнь в ад. А через какое-то время, конечно, может произойти и несчастный случай.