Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики - [48]

Между тем в 70-е годы в жизнь в СССР вступало новое поколение молодых людей, которые уже не были восприимчивы к прежним приемам пропаганды. Их требовалось «окучивать» иначе, более изобретательно, в противном случае все потуги политтехнологов заканчивались пшиком. Кстати, Запад в этом отношении был более мобильный, о чем можно судить хотя бы по «вражьим голосам» – настолько изобретательно и свежо они подавали информацию. Советская контрпропаганда, повторимся, выглядела неповоротливой, менее современной. Впрочем, может быть, это было вовсе не случайностью, а прямо вытекало из тогдашнего мейнстрима – мелкобуржуазной конвергенции, которая хоть и имела социалистические корни, но несла в себе многие черты, свойственные капитализму. А свой своего, как известно, не сдаст.

Короче, на волне конвергенции формировалось поколение, которое уже плохо воспринимало прежние идеологемы, типа «человек человеку – друг» или «береги честь смолоду». И если раньше для большинства молодых людей угодить в тюрьму воспринималось как трагедия, то в 70-е годы определенная часть молодежи этого уже не пугалась. Отсюда и рост преступности среди молодых людей, вспышка хулиганства. Поэтому даже кино из разряда шедеврального не достигало порой поставленной цели. Вспомним блестящую комедию «Джентльмены удачи» (1971). Вряд ли кто посмеет заподозрить ее создателей в пропаганде блатного образа жизни. Ими преследовалась иная цель – показать бессмысленность преступного образа жизни. Вспомним разговор Доцента с Косым, где первый расписывает «прелести» воровской жизни: «Украл, выпил – в тюрьму. Романтика!» Однако молодежь пропустила мимо ушей эту сентенцию, зато с удовольствием позаимствовала из фильма уголовный жаргон его героев.

Или другой пример – с «бандой Фантомасов». Была такая преступная группировка в Ростове-на-Дону, которая существовала в 1968—1973 годах и состояла из пяти человек (во главе стояли двое братьев Толстопятовых – Вячеслав и Владимир). Банда специализировалась на ограблениях магазинных касс и инкассаторов, и ее долго не могли вычислить, поскольку она не контактировала с криминальным миром (поэтому тамошние стукачи не могли сдать их милиции), а также старалась вести неприметный образ жизни, скромно тратя награбленные деньги. Однако в условиях советской системы того времени (начальная фаза конвергенции) рано или поздно даже такую «несветящуюся» банду должны были разоблачить. Что и случилось в июне 73-го. Потом был суд, где бандитам воздали по заслугам – их расстреляли. На основе материалов этого уголовного дела был снят двухсерийный документальный фильм, который был показан по советскому ЦТ. Фильм собрал огромную аудиторию, но в сознании значительной части молодежи мало что изменил – она продолжала боготворить Запад, где были «джинсы, кока-кола и жвачка».

В итоге в ноябре того же 1973 года группа московских подростков в количестве четырех человек совершила попытку угона пассажирского самолета с целью сбежать на родину кока-колы – в вожделенную Америку, предварительно потребовав от советских властей выплаты 1,5 миллиона долларов. Они пронесли на борт воздушного судна два ружья и попытались заставить летчиков изменить курс (самолет летел из Москвы в Брянск). Летчики ответили отказом, в результате чего завязалась борьба, во время которой бортмеханик Никитин был ранен выстрелом в живот. В итоге самолет был возвращен в Москву (якобы за деньгами), где его взял штурмом спецназ столичного ГУВД. Во время штурма двое горе-террористов были убиты, а двоих оставшихся в живых судили и приговорили к длительным срокам тюремного заключения. И все ради жвачки и кока-колы.

Кстати, летом 1976 года я оказался по школьному обмену в ГДР и впервые попробовал эту самую кока-колу. Ну, мыло мылом! Однако как же бредили ею мы – советские подростки. У взрослых были иные пристрастия: импортные стенки, бижутерия, автомобили. Короче, по мере продвижения мелкобуржуазной конвергенции советский строй все заметнее омещанивался. Артисты эстрады бодро пели со сцены про БАМ («дорога железная как ниточка тянется, а все, что построили, – навеки останется»), а за кулисами травили анекдоты про тех же бамовцев. Самоотверженность к тому времени была уже не в чести – на смену романтизму приходил меркантилизм. Собственно, удерживать его в естественных рамках было бы возможно, если бы страной руководили не дряхлые старики, которые мечтали об одном – дожить свой век в неге и покое, а более молодые, здоровые и, главное, национально мыслящие политики.

Дважды такие попытки предпринималась: в 1967 году, когда к власти рвалась группа молодых прагматиков во главе с Александром Шелепиным, и десять лет спустя, когда пост генсека мог занять лидер из Ленинграда Григорий Романов, прозванный за свою жесткость Григорием Грозным. Однако обе эти попытки не увенчались успехом, поскольку такие лидеры были неудобны той части гос– и партаппарата, которая стригла купоны с буржуазной конвергенции. Именно тогда, во второй половине 70-х, коррупция в СССР стала приобретать размеры общенациональной катастрофы, когда продаваться стало многое: начиная от званий и заканчивая должностями.