Брежнев. Разочарование России - [21]
Бывший руководитель президентского аппарата Валерий Иванович Болдин вспоминал, как ставрополец Михаил Сергеевич Горбачев рассказывал ему о Кулакове:
— Он слыл хлебосолом, собирал по различным поводам гостей и своих соратников, благо санаториев, домов отдыха, различных особняков в предгорьях и горах Кавказа настроили великое множество и было где собраться. И сам он не отказывался от хорошего стола, бывая в командировках или выезжая поохотиться.
Охоту он любил и не бросил любимое занятие в Москве, подобрав для этого ряд близлежащих охотничьих хозяйств. Ставропольский журналист Борис Кучмаев приводит в своей книге «Отверженный с божьей отметиной» рассказ бывшего водителя первого секретаря крайкома:
— Кулаков любил поездки на Черные земли (это в Калмыкии). Здесь и «расслаблялся». Выпил с местной властью. Хорошо врезал. Подходит ко мне, в руках ружье. «Поехали, — говорит, — на кабана». Пьяный, да еще ночью. А кабан — это же кабан. Уговорил его на сайгаков поохотиться. Сели в машину. Федор Давыдович рядом с собой на заднем сиденье пристроил повариху. Баба что надо. Груди, бедра, фигура… Увидели стадо сайгаков. Давай к ним. Он быстро уложил штук пять-шесть. Я их быстро разделал, погрузили туши в машину и к стоянке. Вот и дом. Повариха, шустрая такая, юрк из машины. Федор Давыдович за ней. Я его придержал было: «Да на кой ляд она вам?! Повариха же». А он мне: «Э, дружище. Это святое дело». Баб он любил. Насидится, бывало, в крайкоме, а вечерком на Сенгилеевское озеро, которое почти рядом. А там крайкомовский домик. Бабу какую-нибудь непременно привозил с собой.
Из шкур убитых сайгаков Кулаков, вспоминает его бывший водитель, распорядился сделать хром:
— В Ставрополе я их отвез на кожзавод. Сказал, чтобы из половины шкур черный хром сделали, а из половины — желтый. Так Федор Давыдович распорядился: для себя и для жены. К кожам у него пристрастие было. Захотелось ему шевро. Оно из козьих шкур делается. А у нас в крае в колхозах и совхозах коз не разводили. А ему — вынь да положь. Позвонил какому-то секретарю райкома и дал поручение. Тот достал. И опять половина кожи черная, а половина желтая. О жене Федор Давыдович никогда не забывал. Однажды она звонит в гараж. Выходной день был, а я дежурил. Приглашает: «Пожалуйста, придите, помогите мебель переставить». Захожу во двор — и к дому. А милиционер мне: «Стой, не туда». И показывает на беседку. Иду туда. А там Федор Давыдович за накрытым столом. Такая богатая закуска, водка, коньяки! Кулаков и говорит: «Не могу пить один. Вчера так надрызгались, похмелиться требуется. Что будешь пить: водку или коньяк?» Сам-то он только водку пил — стаканами. Но никогда, чтобы вусмерть. Сколько ни выпьет, даже не качается. Продуктов у них всегда навалом — из районов привозили. Жена его выносит как-то окорок: «Возьмите, не нужен нам». Индюков, гусей, уток давали…
Горбачев называет Кулакова обаятельным, сильным и щедрым, решительным, открытым человеком, который легко находил общий язык с кем угодно. Он требовал от подчиненных личной преданности и выполнения плана. Все остальное значения не имело. Правда, по мнению Горбачева, Кулакову не хватало кругозора, культуры и образования.
Федор Давыдович сразу приметил Горбачева, выделил его из массы краевых чиновников. Именно он выдвинул Михаила Сергеевича на пост первого секретаря крайкома комсомола, затем перевел на партийную работу, сделал заведующим ключевым отделом крайкома и членом бюро.
Кулаков и Горбачев были очень близки. Кулаков готовил его, конечно, не на смену себе, но получилось так, что Михаил Сергеевич последовательно занимал кресла, которые освобождал ему Федор Давыдович, — сначала в Ставрополе, затем в Москве.
Сразу после того как Хрущева отправили на пенсию и из аппарата ЦК убрали его главных ставленников, Кулакова — в ноябре 1964 года — забрали в Москву и поставили заведовать сельскохозяйственным отделом. Здесь Федор Давыдович вновь встретился с Черненко, который входил в ближайшее окружение Брежнева. Кулаков стал верным брежневцем.
Секретарь Пензенского обкома Георг Мясников пометил в дневнике, что южнорусский акцент с фрикативным «г» становится «своеобразным паролем, пропуском для прохода в “руководящие” ворота. Страна заболела южным акцентом. Даже Ф. Д. Кулаков, этот коренной, лапотный пензяк из земетчинцев, и тот так говорит».
Начало работы Кулакова в роли заведующего сельскохозяйственным отделом совпало с подготовкой важного пленума ЦК — 24–26 марта 1965 года — «О неотложных мерах по дальнейшему развитию сельского хозяйства СССР».
Докладывал Брежнев. Он жестко критиковал хрущевские методы руководства селом и предложил новую программу аграрного развития. Говорилось о необходимости дать хозяйствам самостоятельность, не командовать ими. С колхозов и совхозов списали задолженность и сняли ограничения на ведение приусадебного хозяйства — большое по тем временам дело. Речь первому секретарю и постановление готовил Кулаков. Тогда были повышены закупочные цены на основные культуры, за сверхплановые закупки пшеницы и ржи установили пятидесятипроцентную надбавку.
Россия всегда играла ключевую роль на международной арене. Но внешняя политика государства, как правило, является отражением происходящих в нем внутренних процессов. Со сменой правителей менялся и политический курс нашей страны, что влекло за собой кардинальные перемены во внешнеполитическом ведомстве. Это проявлялось как в назначении нового министра, так и в смене приоритетов в работе. Требовались другие, более гибкие дипломатические подходы к решению мировых проблем. В данной книге автор показывает историю развития дипломатии с начала 50-х годов до наших дней, причем не только с позиции самих работников российского МИДа, но и с позиции их зарубежных коллег.
Еврейское государство было создано не Соединенными Штатами, а Советским Союзом. Израиль бы никогда не появился, если бы этого не захотел Сталин, в ту пору — лучший друг сионистов. Израиль бы не выжил, если бы Сталин не снабдил его оружием и солдатами в ту пору, когда американские политики менее всего желали появления еврейского государства.Но ради чего он это сделал? Какие тайные интересы связывал с Ближним Востоком? Почему так быстро переменился к Израилю? И главный вопрос: что принесло нашей стране сближение с арабским миром? Рассекреченные документы Министерства иностранных дел позволяют понять скрытые мотивы советской дипломатии на Ближнем Востоке.
С именем Леонида Ильича Брежнева связана целая эпоха в истории Советского государства. Общество, уставшее от волюнтаризма H. С. Хрущева, встретило его приход к власти с надеждой. Новый лидер имел большой опыт, участвовал в Великой Отечественной войне, входил при Сталине в состав руководства страны. И действительно, при Брежневе оборонное могущество и авторитет СССР обеспечили стабильность и равновесие сил в мире, стали препятствием на пути США к геополитическому господству. Советские граждане почувствовали уверенность в завтрашнем дне.
Вот уже столетие мы пытаемся понять, почему произошла Великая русская революция. Предательство? Заговор? Влияние темных сил? Чужие деньги? Был ли Ленин немецким шпионом, а Троцкий – американским? И почему император Николай II сразу не подавил восстание, не расстрелял бунтовщиков, вышедших на улицы Петрограда? Как ни странно это звучит, но глубинные причины, пружины и весь ход революции остаются непонятными и не понятыми. В своей новой книге Л. Млечин рассказывает о том, как развивались события 1917 года, изменившего судьбу России, – от убийства Григория Распутина до разгона Учредительного собрания, рисует портреты ключевых фигур русской революции, которые предстают в новом свете.
В переходную эпоху общество отчаянно ищет точку опоры. При Горбачеве бунтовали против власти, при Ельцине ждали от власти защиты. С появлением на политической авансцене Владимира Путина люди связывали надежду на стабильность и спокойствие.Новая книга Леонида Млечина — не только биография Владимира Путина, но и попытка разобраться в том, как изменилась Россия за последние годы. История страны не заканчивается на президентских выборах 2012 года. Нас подстерегает экономический кризис, Россия находится перед серьезными социальными вызовами.
Эта книга представляет собой подробное исследование истории госбезопасности СССР и России, начиная с 1917 года. Это достоверные портреты тех, кто в разные годы возглавлял ведомство на Лубянке, и объективный рассказ о поворотных событиях жизни страны, в центре которых стояла эта самая мощная государственная структура.По сравнению с предыдущими изданиями, разошедшимися несколькими тиражами, данная книга существенно дополнена новыми уникальными материалами. В частности, включены главы о госбезопасности при Б. Ельцине и В. Путине.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Мария Михайловна Левис (1890–1991), родившаяся в интеллигентной еврейской семье в Петербурге, получившая историческое образование на Бестужевских курсах, — свидетельница и участница многих потрясений и событий XX века: от Первой русской революции 1905 года до репрессий 1930-х годов и блокады Ленинграда. Однако «необычайная эпоха», как назвала ее сама Мария Михайловна, — не только войны и, пожалуй, не столько они, сколько мир, а с ним путешествия, дружбы, встречи с теми, чьи имена сегодня хорошо известны (Г.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.