Брешь - [49]

— Ты понимаешь, что завтра мы с тобой станем врагами? — я не верил собственным словам.

— Пошли со мной, — Торн смотрел мне в глаза.

— Торн, ты предлагаешь мне принять за секунду решение, которое ты обдумывал год или два? — снова зашипел я ему в нос, — я женат, Тилия для меня все.

— Лоран, на Глотии идет гражданская война. Она только начинается, но ее уже не остановить. Что тебя удерживает? Напиши, чтобы Тилия улетала к моим родителям, это самое безопасное место сейчас в галактике.

— Дело не только в Тилии. Глотия — это наш мир, и мы сами должны его исправить. Почему я должен плясать под дудку Легиона? Мой народ…

— Твой что?! — перебил меня Торн, — твой народ сам выбрал свой путь, когда вернул Тварей к власти. Он такой же наш, как мы — свободные люди. В то время когда Твари рвут наших соотечественников на части, ты по приказу защищаешь их привилегии. Кто как не ты делаешь сейчас для народа Глотии медвежью услугу. У таких, как мы, на Глотии есть два пути, или давить своих собратьев или попытаться дать им свободу и стать изгоями, как мой отец. Ты опять надеешься на добрую волю глотианцев. Нет у них воли и никогда не будет.

— А как же наше предназначение здесь? У нас собственные верования и традиции. Предлагаешь взять и забыть все? — не унимался я.

— Легион верит в то же самое. Учение не отвергает ни одной религии, оно их конкретизирует. Или ты беспокоишься о благополучии духовенства? Насколько я знаю, бессребреников среди них нет. Так навредить вере, как делают это они, вряд ли смогут самые злостные еретики. И даже не думай упрекать меня в безбожии. Ты знаешь мое отношение к вере с детства. Но когда мне говорят, что всякая власть от Бога и нам надо терпеть, то так и хочется ткнуть эти лоснящиеся рожи в священные тексты. Пусть покажут, где они такое вычитали. Не может Бог быть таким злым, чтобы послать Тварей исполнять Его волю. И почему духовенство всегда на стороне власти? При любом народном восстании, они благословляют карателей. Что это за позиция идейных борцов за денежные знаки? — Торн явно злился, — а про традиции я вообще молчу. Не помню, чтобы поголовный разврат на эстраде был у глотианцев традицией. Да и эстрадой это не назовешь, самодеятельность какая-то, сплошь мерзости, пошлость невыносимая. Разве наша мораль позволяет покрывать в судах убийц и насильников, только потому, что их папа сенатор? А продажа людей на органы тоже является частью наших традиций? Нашими традициями и верованиями давно стали все мыслимые и немыслимые пороки. Проституция, наркотики и безбрежная тупость вперемешку с ненавистью к ближнему — вот наш образ жизни. Я бы и рад все забыть, Лоран, да только память у меня хорошая.

— Но ведь не все на Глотии безмозглые рабы и отребье, один раз у нас уже получилось. Как быть с ними? — я утопал в сомнениях.

— Те, кого не посадили, не расстреляли, те, кто сохранил еще в себе дух свободы и надежду на будущее Глотии, с радостью ожидают Легион. Я уверен, эти люди меня поймут и присоединятся. Не решай за них.

— Торн, Посланник сказал, что учение неприемлемо для нашего высшего мира, — цеплялся я за соломинку.

— Я тебе сейчас нос откушу, осел упрямый. Может, хватит отпираться от правды и делать вид, что ты не понимаешь, или логика в звездном флоте уже не в почете? — Декер явно издевался, — по-твоему один создатель врет, а другой говорит правду. Что это за игра в доброго и злого? Откуда ты знаешь, что Посланник прав? Ведь он это предположил?

— Да, предположил, — вспомнил я.

— А я говорю о конкретных вещах, а не о догадках. Думаешь то, что происходит сейчас с нашим сознанием, например на Глотии, приемлемо для нашего высшего мира? То есть ты хочешь сказать, что та грязь морального разложения, в которой мы каждый день купаемся, приведет нас к Свету? Лоран, Посланник сказал, чтобы ты к себе прислушался. Может так и сделаешь?

— А как же свобода выбора? Учение не признает насилия и навязывания чужого образа жизни. Как этот парадокс удается обходить Легиону?

— Они не навязывают, они защищаются. Дело в том, что гниль нашего духовного упадка стала доходить и до их планетарных систем. Ужаснувшись такому контакту, они попросту принимают меры для спасения своего мира. Легион не грабит, не берет пленных, не порабощает. Он чистит сознание, одного мира за другим. Это санитары нашей вселенной, волна, смывающая грязь порока. Разве не о таком говорится во всех наших пророчествах? — Торн давил меня аргументами. Я понимал его правоту, понимал, что наше общество без помощи извне не способно выбраться из своего мрачного бытия. Но почему тогда на защиту галактики встали все? Неужели все наши правительства настолько затряслись от страха потерять власть, что готовы были жертвовать людьми в войне, которую никогда не выиграют?

— Торн, мне надо подумать, — я посмотрел на моего друга. — Я смогу с тобой потом связаться или это невозможно?

— Я знал, что ты так скажешь, и очень надеюсь, что думать много не придется. На счет связи не знаю. Не назову мой завтрашний поступок экспромтом, но я понятия не имею, что и как будет со мной в будущем. Одно меня радует — я не буду больше служить этой системе, говорил же, что это ненадолго, — он улыбнулся опять.