Брешь - [37]

— Но заводы строить тоже надо. Не выбросить же с планеты всех, кто не соответствует цивилизованным меркам, да и в тюрьмы всех не пересажаешь, — невнятно и наивно бормотал я.

— Лоран, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Законы общества — это цель, а методы достижения этой цели довольно просты. Этот путь давно и много раз пройден, и тут изобретать нечего. Необходимо провести тотальную ревизию бывших и действующих чиновников. Убрать из политики, из всех государственных органов управления людей, замешанных в темных делишках. Не справляется чиновник с обязанностями — вон из власти навсегда. Повыгонять в шею всех некомпетентных дебилов, упразднить миллионы ограничений в повседневной жизни. Наша планета мне напоминает тюрьму где тюремщики мы сами. Хватит жалеть наших палачей, моральных уродов и всякое отребье. Необходимо немедленно прекратить договариваться. Ты, кстати, заметил, на отсталых планетах в большинстве магазинов нет ценников. Там везде торгуются, договариваются. Откуда там возьмется финансовое планирование и расчет показателей, если там даже для того, чтобы купить лепешку, надо поучаствовать в конкурсе «Кто кого заговорит». Их уровень жизни и человеческих отношений яркий пример, что не надо договариваться, надо жить по единым законам, иначе говоря, цивилизованно. Иногда мне кажется, что если прекратить брать у них сырье и не поставлять им технологическую продукцию, они опять вернутся в пещеры. Хотя до них мне нет никакого дела, мне за Глотию обидно. Теперь ты понимаешь, почему я не работаю с твоим отцом? — полковник здорово захмелел. Я не видел его таким злым никогда.

— Да, теперь понимаю, — сказал я и уже жалел, что не перевел разговор на другую тему, — но может для нас необходимо время?

— Бред! Возьми любого эмигранта, попадающего на планеты Конфедерации. Он за секунду превращается в такого же, как они. Соблюдает законы, трудится, создает и боится, очень боится оступиться. Ему никто там не дает время на трансформацию сознания. Ты или такой, как все, или тебя сотрут в порошок, без малейшей надежды на то, что ты договоришься и улизнешь от обязанностей и ответственности. А в свете Знания, приверженцами которого мы являемся, это единственный путь превратиться из эгоиста и ущербного создания в нечто более высокого полета. Хватит врать самим себе. Мы по уши в…, — он не успел договорить фразу. Нас позвали пить чай.

На следующий день прилетел отец. Он выглядел усталым, но в глазах блестел огонь созидания. Он явно был доволен происходящим и неустанно твердил о верности выбранного пути. Огромное количество бывших каторжников пятого континента оказались временно не у дел после переворота. Грубая ментальность, формировавшаяся годами, требовала взвешенного подхода даже к мельчайшим деталям проекта. Одно было непревзойденным плюсом — работать они умели. Большинство из них были специалистами своего дела, и техническая сторона любого начинания автоматически становилась самой легкой.

Я рассказал о своих успехах на службе, о переменах в звездном флоте, о настроениях в рядах военнослужащих. Отец слушал меня внимательно и ни разу не перебил. Видимо, его интересовали все аспекты жизни Глотии, а как у бывшего военного армия занимала в его сердце особое место. Отдельно я остановился на моем разговоре с Норманом Декером.

— Я знаю о его настроениях, — сказал мне отец, — разумеется, он в чем-то прав. Но это идеализм, утопия. Притом утопия, носящая насильственный характер. Совершенных людей не бывает. Все ошибаются, ищут себя, решения накопившихся проблем. Не стоит из общества делать армейское подразделение. Казнокрадство, коррупцию, криминал во всех его проявлениях необходимо искоренять нещадно. В этом я его поддерживаю. Но ставить оголтелых маньяков в один ряд с рядовыми гражданами, немного перебравшими в местном баре, не стоит. Иначе мы получим общество бесчувственных роботов, у которых нет ничего человеческого. По логике Нормана, за ваши фокусы в ночь перед выпуском, всех необходимо было пересажать? В том то и дело, сынок, что искусство мудрой политики состоит в умении найти ту грань, за которую нельзя заходить. Общество не простой механизм, его нельзя починить, как часы, и почивать на лаврах. Это вечно изменяющийся бурлящий поток человеческий устремлений, желаний, страстей. И моя задача увидеть созидательное начало каждого человека и помочь ему реализовать его. Мягко и с хирургической точностью поддержать человека в хорошем и остановить в плохом. И никто, ни я, ни Норман, не имеем монополии на правду. Нельзя людей заставить быть цивилизованными, это абсурдная идея не раз уже опровергалась практикой.

— Отец, как ты думаешь, реванш Тварей возможен, они могут вернуться к власти, — спросил я его.

— Нет ничего невозможного. Если наш политический курс окажется неприемлемым для народа, то мы будем сметены так же, как и предыдущая власть. Честно говоря, добрая половина оппозиционеров ничем не отличаются от Тварей в своем стремлении урвать кусок побольше. Много случайных людей пришли вместе с нами в политику. И здесь я на стороне Нормана. Чем быстрей заработают законы, тем больше шансов, что Глотия не скатится обратно в пучину рабства и безысходности. А для этого мы должны помочь людям стать свободомыслящими. Откровенно говоря, система власти, существующая в людском мире, давно себя изжила. Общество развивается быстрей, чем управленческий аппарат адаптируется под новые реалии. А значит, он тормозит движение, является ненужным элементом в системе взаимоотношений. Поэтому поиск наилучшего — неотъемлемая часть человеческого естества. Все временно, особенно законы.